чаше, которую он использовал для хранения всякой всячины и некоторых монет, так же не
ускользнул от моего внимания. К этому некоторые ювелирные изделия, дорогие
электроприборы, новый Apple-компьютер, игровые консоли, фотоаппараты, видеокамеры (для
чего ему нужно несколько штук?). Только от продажи этих вещей я смогла бы прожить
несколько месяцев.
Но самыми выделяющимися в квартире были картины. И они тоже фатальным образом
напоминали мне об отце, потому что он всегда с удовольствием украшал наши стены
произведениями искусств, которые он привозил из своих путешествий. Импрессионизмы с
Карибских островов были похожи на картины Пауля только в том, что касалось их размера, но
не в стиле.
Это были крупномасштабные, просто выполненные картины. На многих находился только
своего рода символ, который был нарисован на полотне короткими штрихами или маленькими
точками и в основном одним цветом. Необычно красивыми выглядели, однако, рамки.
Простые, но элегантные и только они придавали этим художественным произведениям (были
ли это вообще художественные произведения?) оттенок роскоши. Где-то я уже видела такой
тип картин, но где? Я не мгла вспомнить.
Во всяком случае, раньше Пауль никогда не интересовался искусством. Почему он тогда
обклеил картинами свои стены? Хотя на них, в общем-то, было не так много нарисовано, самое
большее змея или геккон, они приводили меня в странное восторженное состояние. Если я
33
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
смотрела на них, то у меня появлялась усталость, и я становилась рассеянной. Я сама себя
ругала за это, потому что любой ребёнок смог бы маленькими штрихами кисточки нарисовать
оранжевый круг. В них не было ничего особенного. Или всё-таки было?
Я склонила голову в сторону, зевнула и поняла сонно, что забыла про одну комнату.
- Блин, госпожа Штурм, - зарычала я на саму себя.
Это была та дверь, в сторону которой я пошла при моей острой слабости мочевого
пузыря, в самом конце коридора. Кладовая, сказал тогда Пауль. Ладно. Я, по крайней мере,
могу взглянуть на неё разок.
Но, как и при моём приезде, я сначала завернула в туалет. У меня было желание помыть
руки, после того, как я без разрешения покопалась в вещах Пауля.
В то время как я намыливала руки, я приподняла кончиками пальцев ног тяжёлый коврик.
Хотя я не верила, что существует секретный ящик под плитками, но никогда не знаешь ...
- Фу! - ахнула я и отпрыгнула на один шаг в сторону. Неестественно большой рой
чешуйниц, удивительно большого размера, выбежали на свет, чтобы бесцельно быстро начать
метаться между моих ног. Они не любили свет и вели себя так, будто лизнули листочки с ЛСД.
- Пошли вон, - прошипела я, преодолев первоначальный страх, и попыталась накрыть их
снова ковром. Но потом у меня появилась идея: может, я смогу ими успокоить Берту. Неохотно
я затащила пару особенно жирных экземпляров в стакан для чистки зубов Пауля, зашла в его
игровую комнату и вывалила мою добычу рядом с вздрагивающей Бертой.
- Вкуснятина! - прошептала я. Берта, ощупывая, передвинула ногу вперёд и положила её,
уверенная в своей победе, на одну из чешуйниц.
За ногой последовало её блестящее тело.
- Приятного аппетита, - пожелала я вежливо. Когда я вернулась в ванную, я должна была
срочно вымыть руки во второй раз, коллеги, приговорённых к смерти чешуйниц, снова
спрятались под пушистым укрытием, и я с трудом противостояла желанию потопать по ковру,
пока их бодрому брачному танцу на все времена не придёт конец. Но, может быть, они
понадобятся мне ещё для Берты и Генриетты. Пауль выглядел не особо воодушевленным,
когда я попросила его принести мне живых сверчков.
Теперь, значит, осмотрим кладовую, которая была вовсе не кладовой, как я тут же
установила, после того, как, наконец, нашла выключатель. Это была каморка, хорошо, но в ней
не хранилось никакой еды. В углу были сложены деревянные доски различного качества и
текстуры, пахло лаком и краской, на полочках над столом, который занимал почти всё
пространство, находился целый арсенал гвоздей, винтов, молотков, кисточек и пил. С
изучением медицины это не имело ничего общего.
Я шагнула вперёд, чтобы можно было рассмотреть, что лежало на столе, хотя я уже
догадывалась. Да, эта была одна из этих странных картин, которая ожидала своей рамки. Пауль
изготовлял эти рамы! Он мастерил рамы для картин и вешал их потом в своей квартире?
Шуршание развеяло мои мысли в долю секунды. Моя голова была совершенно пуста,
сделав минимальное движение головой, и всё-таки так резко, что заболела моя шея, когда я
последовала взглядом за шуршанием и посмотрела в два светящихся красным, с булавочную
головку глаза. При следующем вдохе, который я сделала с трудом, моего носа достиг затхлый
рыбный запах, смешанный с пронзительным ароматом мокрой шкуры. Крыса уставилась на
меня, как завороженная. Только её нос двигался, принюхиваясь, туда-сюда.
- Всё в порядке, я тебе ничего не сделаю, не шевелись ..., - Я подняла свою левую ногу и
сделала неловко шаг назад. И уже я начала терять равновесие и попятилась назад. С
пронзительным визгом крыса прыгнула на меня, чтобы вцепиться в мою грудь всеми четырьмя
лапами. Её острые, гибкие когти сразу же воткнулись через тонкую ткань моего свитера и
расцарапали мне кожу. Хотя от отвращения мне стало почти плохо, я мужественно схватила её
34
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
за шерсть на спине. Она снова запищала, в этот раз, однако, намного агрессивнее,
проскользнула через мою руку, и продвинулась наверх к моей голой шее.
У меня не было чрезмерного страха перед крысами, но я не хотела также, чтобы она
сидела на моём лице. В отчаяние я ударила её кулаком в зад и теперь мы визжали обе, она от
ярости, а я от отвращения и паники, потому что она всё ещё не хотела от меня отрываться. Я
оступилась и ударилась плечом о стол.
Картина начала скатываться и мягко соскользнула по нам на пол. В один момент я и крыса
были ей накрыты, душный, тёмный шатёр для меня и бестии. Я запыхтела, чтобы можно было
набрать воздуха, так как мокрая, вонючая шерсть прижалась к моему рту. Ещё раз я попыталась
схватить её и оторвать от себя, всё напрасно ...
- Что здесь происходит? - Внезапно стало светло. Пауль убрал тяжёлую картину. Крыса,
упав вниз, пробежала, обиженно пища мимо него в коридор.
- Чёрт, опять одна из этих грязных тварей! – Ругаясь, Пауль погнался за ней. Раздался гул и
грохот, потом входная дверь распахнулась и тут же захлопнулась. – Проклятые, дерьмовые,
грязные твари, - бранился Пауль, и вдруг я вспомнила, кто так превосходно научил меня
ругаться.
Кашляя, я вытерла лицо. Моя кожа горела, а мой свитер украшало несколько дырок. Под
моей нижней рубашкой просачивались тёплые, тонкие полосы, протекая вниз по рёбрам. У
меня шла кровь.
- Она укусила тебя?
- Нет, только поцарапала, - ответила я слабо. Пауль снял мне через голову свитер, потянул
меня в ванную и подставил корзину для белья мне под зад. Он подробно оглядел моё тело,
прежде чем взять свою медицинскую сумку и опытными движениями нанести йод на
отчётливо выделяющиеся царапины от когтей, прямо над моей грудью.
- Тебе делали прививку от столбняка?
- Да. - И ещё как. Эту инъекцию я получила несколько месяцев назад, после того как папа
после сражения снова залатывал меня. Но об этом Пауль ничего не знал. Я пыталась подавить