учителя биологии о его сыне. Кроме того, оба почти не общались друг с другом. Может быть,
этим я только потревожу старые раны.
Нет, не было никакого доказательства, не считая две записки и два письма, которые
написал мне Колин. Четыре листка бумаги, которые я вскоре после его исчезновения положила
в маленький металлический ящичек. Ящик я поставила на шифоньер и сдвинула его подальше
в угол, так далеко, что я не могла его больше видеть, так как я не была уверена, что смогу
7
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
прочитать эти строчки снова. Я хотела подождать, пока мое сердце больше не будет таким
израненным и все трещины и порезы не начнут заживать. Но они не заживали. Они только
зарубцовывались, и хватит лишь одного потрясения моей души, чтобы они открылись и начали
кровоточить.
А теперь, теперь у меня появилось опасение, что никакого ящика на шифоньере нет. Что
эти письма были только еще одним блуждающим огоньком сознания, моего полного
галлюцинаций лета.
Открытый, честный разговор с мамой, вероятно, будет лучшим доказательством, которое
я вообще смогла бы найти, так как мама ничего себе не воображала. Это я точно знала.
Тем не менее, я этого не хотела, так как существовало два варианта объяснения, из
которых один был возможен, как и другой: или я узнаю из нашего разговора, что Колина
никогда не существовало, во всяком случае, он был не Колином, а простым психопатом, что
Тесса была кошмаром, а я на была грани того, что сойду с ума. Другой вариант тоже не
придавал мне мужества. Он означал, что весь этот вздор о Марах был правдой, Тесса
существовала, а папа из-за нее исчез. Нет, не из-за нее. А из-за меня. Потому что я пошла
против моих родителей, чтобы снова и снова видеть Колина, вопреки их запрету, и этим
привлечь Тессу. После чего мой папа посчитал своим долгом предать Тессу. Он сказал Колину,
что она на пути сюда. Я и никто другой устроила все это. Мысль об этой вине я так же не могла
вынести, как и представление о том, что мое лето с Колином было фантазией.
Даже моя любовь к нему не была доказательством. Я и в Гришу была влюблена при том,
что он никогда не существовал. Был мальчик с его именем, который ходил со мной в одну
школу, это да. Но он не имел ничего общего с тем парнем, который посещал меня во снах и
сновидениях. Тем не менее, я любила его. Я думаю, я способна на это, влюбиться во второй раз
в выдумку. На это у меня, очевидно, был талант.
- Ладно, ты не хочешь говорить. Но я собираюсь кое-что предпринять, - вырвал меня
спокойный голос мамы из терзающих меня размышлений.
- И что же ты собираешься предпринять? - зашипела я.
- Если сказать честно, мне все равно. Главное, что я дальше не буду пассивно ждать. Во
всем этом я ненавидела ожидание больше всего, и я все еще продолжаю ненавидеть его.
Завтра я сообщу обо всем в полицию.
- Полиция..., - я сухо рассмеялась. Мучительно медленно я повернулась к маме. Она
сидела бодрая с выпрямленной спиной на краю моей кровати и внимательно на меня
смотрела. Ее мягкие каре-зеленые миндалевидные глаза слегка светились в полутьме. Она
выглядела отдохнувшей. Я никогда не видела ее такой отдохнувшей, и, из-за неожиданного
порыва, мне захотелось обвинить ее в этом. За то, что она спит, в то время, когда нас должен
беспокоить вопрос о том, жив ли еще папа. Я с трудом поборола гнев. Мама всю мою жизнь не
могла спать должным образом, потому что подсознательно боялась, что папа украдет ее сны.
Она никогда не говорила об этом, но я и так знала. И это было естественно, что ее тело теперь
наверстывало упущенное то, в чем восемнадцать лет ночь за ночью ему было отказано.
- Да, полицию. Может, он попал в аварию, при которой все его документы потерялись.
Теперь беспомощно лежит в какой-нибудь итальянской больнице и только и ждет того, что кто-
то справится о нем.
Я остановилась, и кровь бросилась мне в голову. В больнице? Из-за аварии? Это звучало
слишком нормально. Тогда мне действительно только все пригрезилось.
- Или может быть, - мама откашлялась, и у меня тоже внезапно появилось такое чувство,
что я не могла больше говорить, не говоря уже о том, чтобы дышать, - Они похитили его из
мести.
- Они, - повторила я хрипло.
Мама кивнула.
8
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
- Нам нужно все остальное вычеркнуть, прежде чем мы сами что-то предпримем. И я
прошу тебя поддержать меня в этом. Мы остались вдвоем, Эли. Не бросай меня одну в
разговоре с полицией.
Мама была, как всегда, собрана, но в первый раз я услышала голый страх в ее голосе. Я
отошла от окна и села на безопасном расстоянии от нее, в изголовье кровати. Я не хотела,
чтобы ей пришла в голову идея обнять меня. Любое прикосновение было бы слишком. Мою
кожу покалывало от напряжения, и было чувство, будто кто-то дергает за до отказа натянутые
веревки, исходящие от моего сердца.
- Елизавета, - сказала мягко мама. - Я позволила тебе спокойно закончить гимназию. Я не
хотела обременять тебя. Ты была больной перед Рождеством, и я горжусь тем, что, несмотря на
это, ты справилась и все выучила для письменных экзаменов. Но мы должны действовать. Ты
понимаешь это?
Я снова кивнула, не в силах ответить ей. Значит, все зашло уже слишком далеко. Теперь
мы с мамой официально решили, что с папой что-то случилось. И это только вопрос времени,
пока кто-то не станет утверждать, что эта была моя вина... Я мельком взглянула на нее. Я не
смогла обнаружить в ее взгляде какие-то скрытые упреки. Но во мне они кипели постоянно.
В одном она определенно была права: мы остались только вдвоем. Мой брат Пауль уже
давно покончил с этим и решил, что эта история с Демонами Мара его отца была вздором и
симптомом начинающегося безумия. Он не верил ему. Сам папа пропал. Остались только мама
и я. Мама знала о папиных шрамах на спине и она яснее всех ощутила произошедшие с ним
изменения, чем любой другой. Она наблюдала за тем, как из человека он стал полукровкой.
Но я, я спала в объятиях Камбиона и своими губами касалась его прохладной кожи. Я
прислушивалась к рокоту в его теле, потеряла себя в его воспоминаниях и позволила ему
целовать - нет, съедать слезы с моих щек. Я последовала за ним в битве и наблюдала за тем,
как он пытался победить Мара, который был пугающе сильнее и коварнее, чем я когда-либо
считала возможным. И этот Мар был его собственной матерью.
Только я знала, что действительно означало мамино решение.
9
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
Глава 2. Прекращение расследования
- Значит, вы хотите сказать, что ваш муж в прошлом иногда пропадал неделями?
Регулярно? И тогда тоже не давал о себе знать?
Полицейский перенес вес на правую сторону своего широкого зада, и поношенная
обшивка его рабочего стула угрожающего заскрипела. Меня удивляло, что стул под его весом
еще не рухнул. Все в этой убогой комнате полицейского участка казалось маленьким для него.
Дряхлый стол с тремя наполовину выпитыми чашками кофе, тонкий ноутбук перед его носом,
который он совсем игнорировал, маленькое запотевшее окно позади его тучной шеи и даже
металлически-серые шкафы для хранения документов с правой стороны от нас. Но больше
всего меня добивали вонь застарелого пота и заволакивающий дым, исходивший от полной