Она не боялась. Её снедало предчувствие. Так проявляются признаки смертельной болезни, в намёках и полутенях. Когда человек ещё не знает, но чувствует, что что-то не так.
– Нет, – холодно ответила Вера и растянулась на спальнике.
Саша лёг рядом и уставился вверх. Оба молчали. Шорохов больше не было. Лишь стрекотали кузнечики в кустах и жужжало комарьё.
Лунный свет разливался на весь небосклон. Только в уголках, у макушек сосен, скромно мерцали маленькие точки. В душном воздухе чувствовался хвойный аромат.
Пауза затянулась, и, чтобы прервать молчание, Вера спросила:
– А что тебе нравится?
Саша повернул к ней лицо.
– Из чего?
– Ну не знаю. Какие фильмы и книги?
Саша молчал, прикидывая что-то в уме.
– Стругацкие, – сообщил он. – А фильмы, не знаю. Последним смотрел «Кин-Дза-Дза». Нормально, понравился.
Вера оживилась.
– А у Стругацких что больше нравится? Какой любимый роман?
Саша долго думал, а потом ответил:
– Наверное, «Стажёры». А так много чего любимого.
– Мм. Думала, назовёшь «Обитаемый остров» или «Пикник на обочине». Мне тоже нравится, только…
Вера задумалась. Саша накрыл тонкие девичьи пальцы своей ладонью. Они лежали, глядя в ночное небо и держась за руки.
– Чего только?
– Как бы объяснить? – начала Вера. – Там положительные герои во всём хорошие, идеальные, правильные. А отрицательные во всём негодяи. Слишком однозначно, что ли.
– Ну а чего ты хотела? Это писалось в шестидесятые, – ответил Саша, как бы говоря, что других героев в печать бы не пропустили. – Я вот хотел бы быть вакуум сварщиком, – мечтательно заметил он. – Вер, а почему у тебя все герои такие? Не хорошие и не плохие. А будто они до конца не решили, на чьей стороне.
– Что? – Вера подскочила от неожиданности. – Ты читал?
– Читал, – с улыбкой произнёс Саша.
Вера вопросительно посмотрела ему в лицо.
– Алке давала свои тетрадки? – Саша ответил вопросом на вопрос и, не дожидаясь Вериной реакции, продолжил: – Ну вот. А она мне дала.
– Ну Алла! Подруга, блин. Без разрешения, не сказала ничего, – рассердилась Вера.
– Я её очень попросил, – улыбаясь, поделился Саша.
Но Вера сидела, надувшись.
– Думаю, она гордится тобой. И завидует немного, – заключил Саша.
«Завидует? Алла? Всегда уверенная в себе, весёлая, компанейская, яркая, заметная в любом окружении. Как она может завидовать? Пусть и немного».
– Глупости, – буркнула Вера.
– Да ладно, не обижайся. Только я твои тетрадки читал. Больше Алла никому их не давала.
Удивление и обида на подругу схлынули, и Вера затихла в ожидании. Она понимала: сейчас он скажет, что думает о её писанине.
– Мне понравилось, – высказался Саша.
Вера опасалась, что сейчас он начнёт говорить о том, что именно ему понравилось, а что нет, где он видит слабые места и так далее. Не любила она такие разговоры. Вопреки расхожему мнению, не всем нравится бесконечно обсуждать свои тексты.
Но Саша молчал и только осторожно перебирал своей ладонью Верины пальцы.
Луна сдвинулась со своего места. Незаметно налетели тучи. Тонкий край облака закрыл наполовину луну, словно укутал в одеяло.
– Ты талантливая, – раздался в тишине Сашин голос.
Вера приподнялась, придвинулась к нему. Сама того не замечая, она оказалась сверху на Саше. Его руки обнимали её очень осторожно. Вера прижалась своими губами к его губам, целуя всё более требовательно. Волосы её рассыпались по сторонам, будто занавесом отделяя двоих от окружающего мира. В этот миг больше не существовало никого и ничего, только он и она. В воображении Веры ярко предстал тот миг, когда Саша стоял у воды, и солнце очерчивало его идеальный торс. И сейчас, забывшись, она исследовала пальцами безупречный пресс и широкие, натренированные плечи. Ей хотелось, чтобы он сжал её в объятьях сильными руками и целовал по-другому, по-взрослому. Вера выбросила из головы тревогу и мысли про чёртов раскоп. Только ощущения заполняли её сознание.
– Вер, подожди. – Саша тяжело дышал. – Не надо.
Вера ошарашенно отстранилась. Образовалась неловкая пауза.
Саша чертыхнулся.
– Я давно с девушками, – он замялся и неуклюже закончил, – не общался.
Вера перелезла на свой спальник, вся красная от смущения. А Саша залез в свой, накрывшись по пояс.
– Извини, – бросила Вера, всё ещё не понимая, что случилось.
– Нет. Не извиняйся. Просто ты такая… – Саша медлил. – В общем, я за себя не ручаюсь.
До Веры дошло, и она покраснела ещё больше.
Неловкое молчание затянулось.
«Он считает меня совсем девчонкой», – подумала Вера.
Она смотрела на перистые облака, подсвеченные луной. Небо казалось мистическим и потусторонним. Тучи сгустились. Яркий неровный диск луны вырывался из кружевного одеяла чёрных облаков. Стало ветрено. Тёплый воздух шевелил траву. Макушки сосен чуть покачивались, сливаясь с тёмным, беззвёздным небом.
– Так почему твои герои такие? – нарушил молчание Саша, сделав вид, будто никакой неловкости нет.
– Мм.., сложно объяснить.
– Попробуй.
– Когда я пишу, то словно бы проживаю другую жизнь, проживаю её за героя. И мне интересно, какой я сделала бы выбор, если бы пришлось выбирать. Понимаешь, интересно, когда всё неоднозначно.
– Нет, не понимаю. То есть, если бы тебе предложили стать монстром, но при этом жить вечно, ты бы ещё раздумывала? – усмехнувшись, спросил Саша.
– В такой постановке вопроса нет контекста. Представь, что мне нужно спасти семью, или что я смертельно больна, например. А тут вечная жизнь. Или представь любые другие сложные обстоятельства. Тогда появляется трудный выбор и внутренний конфликт. Вот это и интересно. Не просто так же злодеи становятся злодеями?
– Пожалуй, да, – протянул Саша. – Но что вызывает интерес у тебя? Ты же знаешь, чем дело кончится.
– Не знаю, – ответила Вера.
Саша помолчал, а потом уточнил:
– А я думал, сначала надо придумать сюжет, а потом писать. Разве не так?
Вера пожала плечами:
– У кого-то так. У других не так. Не знаю, как объяснить. Но мне неинтересно, если я знаю финал. А когда неинтересно, писать не получается.
– Хм, – хмыкнул Саша, перевернулся на бок и стал смотреть на Веру.
Она хотела сменить тему и поэтому попросила:
– Расскажи о себе. Интересное из детства.
– Да обычное детство, ничего особенного.
– Нет. Теперь твоя очередь, – настаивала Вера.
– Ну а что рассказать? Что тебе интересно?
– Как боксом стал заниматься?
– Да ничего особенного. Пацаны со двора пошли в секцию записываться, и я с ними. Мы, вообще, хотели на футбол записаться. Но секция была переполнена. А вот на бокс можно было. Ну, решили, что бокс даже круче. Записались. Стали ходить. Мне, по-моему, двенадцать было. Вот не помню точно. Потом мои друзья, с которыми я пришёл, бросили это увлечение, а я продолжил тренироваться. Привык, что ли, да и нравилось.
– А родители как к боксу относились?
– А что родители? Они знали, что я на секцию хожу, а не шатаюсь по дворам. Спорт, он и есть спорт, а какой – не важно.
Вера удивлённо подняла брови.
– Не боялись, что ребёнка изобьют?
Саша засмеялся.
– Не знаю, как ты себе тренировки представляешь. Но любительскому боксу по степени травматизма далеко до хоккея, футбола и спортивной гимнастики.
– А профессиональный?
– В профессиональный я не пошёл. Когда из армии вернулся, решил в институт поступать.
– Ты же тренируешься сейчас?
– Да, по старой привычке.
– А в армии бокс пригодился?
– Ага.
Саша рассказывал про службу, пересказывал армейские байки. Вера слушала и не заметила, как провалилась в сон.
Глава 4
Вере снилось, будто она роет землю руками, обламывая ногти о каменную плиту. Прямо как ночной сумасшедший. Сон становился всё более тревожным. Необъяснимый страх иголочками проник под кожу, волосы на руках встали дыбом. Вера проснулась.
Тусклые солнечные лучи только-только пробились сквозь облака. Солнце ещё не поднялось. Свежий утренний воздух шевелил листву. Вера поёжилась то ли от холода, то ли от ночного кошмара, моргнула, пытаясь прогнать странное ощущение. Она поднялась, подошла к находке. В утренних сумерках из грунта всё так же выпирал каменный край.
Теперь хорошо были видны трещины и сколы на его поверхности. Ничего необычного, нет следов чужого присутствия. Вера постояла немного, оглядывая лесную прогалину и ровные прямоугольники раскопа.
«Воображение разыгралось. Вот и снится всякое», – сказала она себе.
Саша спал, подложив под голову руку. Вера какое-то время смотрела на него, любуясь. Потом достала блокнот и записала: «15 июля. Ночной копатель напугал до чёртиков. Кофейные зёрна. Озеро. На раскопе важная находка. Пугающие сны. Ночёвка в лесу». Поразмыслив, она дописала так, чтобы случайный читатель не догадался, о чём идёт речь: «Он тоже». И тут же подумала: «Что тоже? Тоже любит меня? Или просто я ему нравлюсь? Что он чувствует на самом деле?»
Додумать Вера не успела. Саша зашевелился и открыл глаза.
– Вер? Ты чего? – Он потёр глаза, потянулся. – Чего не спишь?
Увидев блокнот в её руках, Саша сказал сонным голосом:
– А. Понятно. Вдохновение пришло. – Он зевнул. – Подремлю ещё немного, и в лагерь пойдём.
– Угу, – ответила Вера.
Вдохновения она не чувствовала, только тревогу.
Саша поворочался немного, потом потянулся к Вериной руке, посмотрел на её часы.
– Ладно, пойдём в лагерь. Там доспим. Ты не против? – предложил он.