Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька.
Ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить.
Доброе утро, последний герой.
Доброе утро тебе и таким, как ты.
Доброе утро, последний герой.
Здравствуй, последний герой.
На втором куплете ребята сбились, и постепенно звуки голосов смолкли. Потрескивали ветки в костре, Артём щедро подливал всем желающим из бидончика с затейливыми цветочками на боках.
– Коль, а «Паромщика» давай, – попросила Алла.
– Я вам не стол по заявкам, – грубовато ответил Коля. Он явно не был фанатом Пугачёвой.
Алла обиженно надулась, но вскоре забыла обо всём за весёлой болтовнёй с парнями.
Наталья Борисовна ушла спать.
– Так, долго не сидите, подъём в пять утра, – скомандовал Игорь Поликарпович, поднимаясь.
– В пять утра, – жалобно протянула Алла.
– Игорь Поликарпович, вы же говорили, в шесть, – возмущённо заметил Виталя.
– Так, студенты, чтобы через полчаса все спали по палаткам! Понятно? – отрезал Парамонов.
Парни вяло и неохотно закивали.
У Веры совсем слипались глаза. Она тихонько встала, пожелала всем доброй ночи и направилась к своей палатке.
Вера очень устала, но уснуть не могла. Было жёстко и неудобно. Назойливое комариное жужжание не давало провалиться в сон. Девушка уже долго ворочалась, когда наконец пришла Алла.
– Не спишь? – шёпотом спросила она, пролезая внутрь.
– Нет.
– Они там ещё сидят, – с досадой сказала подруга , будто пропускала что-то важное.
– Слышу, – ответила Вера.
Снаружи доносились голоса и звуки гитары.
Алла повозилась немного, устраиваясь.
– А ты чего на лошадь, как дурная, вскочила? – начала Вера, желая выяснить, показался ли ей тот шёпот.
Вера не спрашивала, где та научилась скакать без седла, и так понятно: Алла выросла в деревне.
– Эмм… – игриво протянула Алла.
– Хотела перед парнями покрасоваться? – догадалась Вера.
– Ну да. Красиво получилось?
– Да. Очень эффектно, – с сарказмом прокомментировала Вера. – А ты что, коню что-то шептала на ухо? Или мне показалось?
– Шептала. Заметила?
Вера кивнула в темноте и приподнялась.
– А что шептала?
– Не могу сказать.
Вера ждала. Она не сомневалась в болтливости Аллы.
– Заговор, – произнесла Алла.
– Заговор? – разочарованно переспросила Вера.
– Ну да. Я тебе не рассказывала, но у меня прабабка всякое знала, – сообщила Алла и, помолчав, добавила: – И умела.
– Это что?
– Ну знахаркой она была, понимаешь. Лечила, в общем.
Вера пододвинулась ближе. Она любила такие рассказы, они были топливом для её историй.
– Знаешь, бывало придёшь к ней утром, а у крыльца уже очередь стоит. Из других деревень приезжали и из города тоже. – Алла задумалась, потом дополнила: – Да я только в детстве её помню. Потом померла.
– Жаль, а то бы тебя научила, – проговорила Вера. Она не верила в такое, но хотела разговорить Аллу. Тем более сон не шёл.
– Ой, да ну тебя. Скажешь тоже. Тут же дар нужен.
– А чего ты раньше не рассказывала? Интересно же.
– Как-то к слову не пришлось. Да и зачем?
– Как это зачем? – Вера нашарила фонарик, включила.
– Вер, ты чего? Записывать собралась? – смеясь, поинтересовалась Алла.
– Ну про заговор-то расскажи. – Вера уже выуживала блокнот из рюкзака.
– Ой, да глупости это всё, тебе ни к чему. Я же знаю, ты в это не веришь.
Вера умоляюще смотрела на Аллу.
– Ты это в романе используешь? – спросила Алла.
– Возможно.
– Тогда напиши главную героиню с меня. – Алла засмеялась, чтобы придать своим словам шутливый тон. – И обязательно чтобы приписка к роману была: «Посвящается Алле Рудневой».
– Ага. Обязательно. Так и напишу. – Теперь Вера тоже улыбалась. – Про заговор давай.
– Ну, заговоры разные бывают. Для бытовых случаев это просто молитва и ритуальные действия, вроде нитку вокруг бородавки обмотать или на ячмень плюнуть.
– Какая молитва? – перебила Вера.
– Да любая, какую знаешь. Только произносится особым образом. Ну и сила духа нужна. Так прабабка говорила.
– Ты что, коню молитву читала? – смеясь, уточнила Вера.
– Нет, конечно. – Алла тоже смеялась. – Он бы меня скинул, не дослушав половины. Буйный попался.
Вера улыбалась и смотрела вопросительно.
– Тот заговор особый. Его нельзя просто так использовать. И на людях нельзя. – Алла вдруг стала серьёзной.
– Специально для лошадей, что ли? – подначила Вера.
– Нет. Просто нехороший, дурной. – Алла замолчала. – Вот зря я тебе говорю.
А Вера уже нарисовала в голове сюжет, ведьмовской шабаш у костра и случайного свидетеля мистического действа.
– Алл, да брось, ну чего ты? – умоляюще произнесла Вера. – Я слова поменяю. А уж использовать тем более не буду.
Алла помолчала пару секунд.
– Ладно. Записывай, – выдала она.
Вера зажала фонарик между подбородком и плечом, раскрыла блокнот.
– Белое пламя несётся по полю.
Я подчиню себе твою волю.
Вся твоя воля в этой крови,
Кровью своей мне заплати.
Нет у тебя иного пути,
Лишь мою волю в жизнь воплоти, – продиктовала Алла.
«Ну и глупость. На детскую считалочку похоже», – разочарованно подумала Вера, записав, но ничего не сказала, чтобы не обидеть Аллу.
Повисла тишина. Вера поставила фонарик так, чтобы он светил на потолок палатки, и закрыла блокнот.
– По лицу вижу, не веришь, – с упрёком заметила Алла.
– Верю, – фальшиво ответила Вера.
– Вера не верит, – по-детски пробурчала Алла, словно хотела подразнить. – Уж заговорам меня прабабка научила. Я, между прочим, и палатку нашу заговорила.
– Ага, – прыснула Вера, – в следующий раз заговори так, чтобы Артём не залез.
– А он что, собирался? – с надеждой спросила Алла.
Обе рассмеялись. И Вера обрадовалась, что так быстро удалось уйти от темы глупого заговора.
– А кто тебе больше нравится из парней? – задала вопрос Алла, хитро улыбаясь.
Вера пожала плечами. Почему-то ей не хотелось выдавать свои чувства.
– А тебе кто? – поинтересовалась она.
– Я ещё не решила, – сказала Алла таким тоном, будто у палатки выстроилась очередь из желающих поухаживать за ней.
Вере снилось, будто у них вместо Натальи Борисовны Алкина прабабка, которую она никогда не видела, но знала откуда-то, что это она. Студенты копали, а прабабка кричала: «Работайте, не то заговорю!» Вера копала голыми руками, а из земли сочилась кровь, образуя влажные комья. Как это часто бывает в кошмарах, картинки сменялись без всякой логической связи.
И вот, по полю неслось белое пламя, сметая ударной волной всё на своём пути. Перед ним, спасаясь, ошалело мчались кони. Смертельное пламя нагоняло, опаляя им хвосты. Вере стало невыносимо страшно. И от этого леденящего чувства она проснулась.
В палатке было тихо, только чуть посвистывала во сне Алла. Вера стёрла ладонью испарину со лба, натянула штаны, взяла фонарик и вылезла наружу. Ей хотелось избавиться от душной тесноты палатки, прогнать остатки ночного кошмара. Она толком не могла понять, что так напугало её во сне. Смутные образы уже испарились, растворяясь в ночной прохладе. Безлунная ночь окутывала мраком. Вера постояла немного, любуясь на звёзды, вдыхая свежий воздух и успокаиваясь. Похоже, все спали. Вера включила фонарик и побрела к домику-скворечнику в кустах.
На полпути передумала: «Не идти же в темноте в этот дурно пахнущий сарай».
Она повернула к лесу и пошла, высвечивая фонарём густые заросли. Подходящие кусты нашлись быстро. Когда дело было сделано, Вера, ещё сонная, побрела обратно. И тут раздался душераздирающий вой, пронзительный и будто бы человеческий.
Вера в испуге оглянулась. Вой стих так же неожиданно, как и начался. Лес стал чужим и пугающим. Макушки сосен раскачивались на ветру, исчезая в чёрном небе. Каждый шорох казался зловещим. Вера потёрла глаза, отгоняя наваждение, и стала светить вокруг. Узкий луч света разрезал тьму, выхватывая то ветки, то стволы деревьев. Ни души.