Как и в наше время, вначале этот процесс был постепенным и мирным. Тем не менее, Альт предположил, что когда количество новых поселенцев выросло, а их потребность в земле и воде всё более увеличилась, у них начались проблемы со своими ханаанскими соседями, особенно теми, которые жили в отдалённых и изолированных городах горной местности, таких как Иерусалим и Луз (Вефиль). Эти конфликты за права на землю и воду, предположил Альт, в конце концов привели к местным стычкам и длительного конфликта, которые были задним фоном борьбы между израильтянами и их ханаанскими и филистимскими соседями в книге Судей.
Несмотря на то, что гипотеза мирного проникновения была полностью теоретической, это было заманчивое предложение. Она была логичной, она соответствовала демографическому и экономическому положению страны, и она соответствовала историям книги Судей, которые в любом случае выглядели более историческими, чем эпические боевые отчёты книги Иисуса Навина. Она имела ещё одно большое преимущество: она, казалось, была подкреплена древними египетскими текстами. Египетский папирус времён Рамсеса II (13-го века до н.э.), который засвидетельствовал соревнование между двумя писцами по географии Ханаана, описал нагорье как прочный, лесной, почти пустой регион, населённый бедуинами Шасу. Таким образом, Альт считал, что израильтян действительно можно отождествить с этими Шасу. Их начальные стадии заселения гор не вызывали враждебность египтян, так как Египет в основном был заинтересован в плодородных землях вдоль побережья и в северных долинах, недалеко от стратегических международных сухопутных маршрутов торговли.
В начале 1950-х годов, Йоханан Аҳарони, один из самых горячих сторонников Альта среди израильских археологов, считал, что он нашёл убедительное доказательство в Верхней Галилее. Аҳарони исследовал эту холмистую и в значительной степени лесистую область на севере страны и обнаружил, что в позднем бронзовом веке эта область была почти не заселена ханаанскими поселениями. В последующий период – первом железном веке — там было основано сравнительно большое количество мелких, изолированных, бедных поселений. Аҳарони идентифицировал поселенцев с первыми израильтянами, а точнее с людьми из племён Неффалима и Асира, которые согласно географическим главам книги Иисуса Навина поселились в горах Галилеи.
Неудивительно, что выводы Аҳарони горячо оспаривал Игаль Ядин, который считал, что свидетельства массового пожара позднего города Хацора бронзового века (город описан в книге Иисуса Навина как «глава всех тех царств») исключали какую-либо теорию мирного проникновения любого вида. Ядин, который придерживался теории единого завоевания, утверждал, что до тех пор, пока город Хацор всё ещё был могущественным, израильтяне не могли поселиться в Галилее. По его мнению, первым актом в этой истории должно было быть уничтожение израильтянами Хацора в конце 13-го века до н.э. Только тогда, когда Хацор лежал в руинах, израильтянам открылся путь для поселения в Верхней Галилее и, по сути, также на развалинах самого Хацора.
Реконструкция событий Аҳарони была менее героичной, хотя и не менее романтичной. По его мнению, израильтяне появились в регионе тогда, когда Хацор был всё ещё могущественным городом. Но они не пошли на конфронтацию. Вместо того чтобы поселиться в непосредственной близости от Хацора и вызывать враждебность жителей, прибывающие израильтяне постепенно и мирно селились в изолированной, пустой, лесистой Верхней Галилее. Там они выбрали борьбу с суровой окружающей средой и рискованное горное сельское хозяйство, а не конфликт с могущественным Хацором. Согласно Аҳарони, финальная битва пришла позже, когда израильтяне набрались достаточно сил для атаки на Хацор. Только после того, как город был разрушен, израильтяне заняли более богатые и плодородные районы севера, в том числе северный конец Иорданской долины.