— Потому что я знаю, какие ласки ты любишь, — ответил он, покусывая ее мочку. — Твое тело помнит, какое удовольствие оно может от меня получить.
Вайолет снова задрожала. На мгновение он испугался, что перегнул палку, но Вайолет прижалась губами к его шее и едва не взобралась к нему на колени. — Ласкай меня.
— Сними тунику, — велел он. — Тогда я смогу ласкать тебя полностью.
Вайолет немного замешкалась, и все это время сердце Джонатана сжималось в ожидании. Неужели она передумала? Но она только открыла глаза, затуманенные страстью. — Но что... что если... — она облизала губы. — Что если кто-нибудь увидит?
— Вайолет, любимая, мы на высоте 10 тыс. метров. В самолете никого, кроме нас и пилота, и он не покинет кабину. Мы совершенно одни. — Впервые за вечер он рад тому, что решил лететь без экипажа. Они действительно были одни в задней части маленького самолета, и Джонатан намеревался в полном объеме воспользоваться этой ситуацией.
Она снова облизала губы, приподнялась на своем кресле, хотя выглядела немного нерешительно. — Ладно, если ты так уверен...
— Я не сделаю ничего против твоей воли, — сказал он, проводя костяшками пальцем по линии ее шеи. — Никогда.
— Я хочу, чтобы ты продолжил гладить меня, — призналась она, потянувшись к нему.
Он поднял подлокотник между их креслами и перетянул Вайолет к себе на колени. Она с нетерпением пересела к нему, сразу же оседлав и обняв его за плечи. Его член расположился прямо у нее между ног, и Джонатан был не в силах сдержать вырвавшийся из горла стон. Он должен держать себя в руках, сейчас время ее удовольствия, а не его.
Но Вайолет поерзала на нем, довольная очередным стоном Джонатана. Ее руки прошлись поверх его футболки, плотно прижимаясь к его груди. — А ты снимешь ее для меня? Я хочу посмотреть на тебя.
Она хотела посмотреть на него? — Конечно, если тебе это доставит удовольствие, — сказал Джонатан.
Она кивнула, ее глаза горели желанием, голодом.
Он выпрямился на кресле, Вайолет немного отклонилась, но не слезла с него, пока он аккуратно стягивал футболку через голову. Затем он снова откинулся на кресле, прижимая ее к себе.
Ее руки легли на его грудь, поглаживая мышцы, и она вздохнула довольная. — О, да, с годами ты стал еще краше, — выдохнула она, пробегая пальчиками по точеным мышцам. — О, боже.
Джонатан не произносил ни звука, чтобы не отвлекать ее от исследования его тела.
— И ты такой горячий, — бормотала она, водя руками по его разгоряченной коже. Она выглядела бледной на фоне его загара, явное напоминание, какие разные у них жизни. Вайолет должна быть такой же загорелой, как и он. Она должна была быть рядом с ним, во время его поездок, а не чахнуть в школьном кабинете.
Он поймал ее руку, поднес к губам и поцеловал ладонь. — Я стану еще теплее, если почувствую прикосновение твоей кожи.
По ее телу прошла дрожь, темные ресницы вновь затрепетали. Он наблюдал, как она прикусила губу, обдумывая его предложение, и к его радости она схватилась за край туники, скрывающей ее аппетитное тело. — Последние 10 лет, я не так усердно тренировалась, как ты.
— Мне плевать, — ответил он. Ему действительно было все равно. Даже если бы она была толстой, бесформенной, чего не было, — для него она все равно осталось бы прекрасной — ведь это его Вайолет. — Я хочу увидеть тебя, всю тебя. Хочу прижимать тебя к своей коже.
Ее глаза расширились от его слов, и он мысленно выругался за то, что не сдержался. Возможно, он был слишком откровенен.
Но она подалась вперед и поцеловала его, а затем начала медленно снимать топ, ее непослушные волосы обвили шею и подбородок. И вот она сидела на нем в одном лифчике и штанах для йоги.
На ней был обычный белый лифчик. Скучный, наверняка думала она. Но Джонатану понравился этот скучный лифчик. Да он, блядь, влюбился в него, потому что он сказал ему, что Вайолет не была одной из тех женщин, в шкафу которой целый арсенал сексуального белья, предназначенного для соблазнения любовников. Ему хотелось быть ее единственным любовником. Хотелось быть единственным, кто будет касаться ее нежной кожи и ощутит прикосновения ее аппетитных форм. Он провел пальцем по бретельке, а затем по линии над чашечкой. — Сними его.
Она снова задрожала, он заметил, как ее кожа покрылась мурашками, а соски напряглись. Дыхание стало сбивчивым. Медленно она завела руки за спину, расстегнула крючки, и он смотрел, как плотная ткань на ее груди ослабла, а затем сползла.
Она спустила бретельки по рукам и отбросила лифчик в сторону. Вайолет подняла голову, сидя на его коленях полуобнаженная, открытая, в ожидании его слов в том, как сильно изменилось ее тело.