И путы печали на любовь налагали.
— Должно быть, этот стих для него что-то значил, — тихо произнесла Вайолет.
Джонатан сжал ее руку. — При всех его недостатках, профессор ДеВитт был глубже, чем казалось на первый взгляд. Он хотел, чтобы его считали сильным и жестоким. — Он повернулся к Вайолет. — Как ты себя чувствуешь?
Она смотрела на надгробие на могиле отца. Было странно осознавать, что он похоронен прямо под ней. Она не была на его похоронах, потому что была переполнена ненавистью к нему. Сейчас это показалось ей эгоистичным поступком. — Не знаю, если честно. Одна часть меня все еще считает его негодяем, а другая...
— Любит, потому что он был твоим отцом?
— Пожалуй, да, — шепнула она.
Джонатан обнял ее за плечи, прижимая к себе. — Если хочешь, мы можем уйти. Чтобы он не задумал — это того не стоит. Мы в любой момент можем развернуться и пойти к машине.
Вайолет уткнулась лицом в его грудь, наслаждаясь предложенной Джонатаном теплотой и заботой. — А как же твоя скрежаль? А дневники? Я знаю, ты хочешь их вернуть.
Вайолет почувствовала, как он пожал плечами. — Ничего, будут еще другие находки и скрежали.
Они оба знали, что это было не правдой, но с его стороны было мило так сказать. Она неохотно освободилась от объятий Джонатана и покачала головой. — Мы уже так далеко зашли. Почему бы нам, наконец, не закончить начатое?
Он погладил ее по спине. — Хорошо. Ты сама это сделаешь?
— Нет, давай ты. — Она не была уверена, что сможет это сделать, ее переполняли смешанные чувства.
Джонатан еще раз сжал ее руку и прошел к задней стороне обелиска. Посмотрев по сторонам, снова взглянул на Вайолет. — Ты не против постоять на стреме? Не хочу, чтобы меня поймали за разграблением могилы.
Из горла Вайолет вылетел нервный смешок, когда она представила, как Джонатана арестовывают за осквернение кладбища. Она быстро повернулась к нему спиной и стала внимательно смотреть по сторонам. Вокруг никого не было. Домик смотрителя был у самого съезда, а пожилая пара, которую она видела ранее, уже ушла.
Она слышала шорох одежды Джонатана, а затем его невнятное бормотание. — В основании есть небольшая полость.
Как ни странно, но в Вайолет проснулось любопытство. Она еще раз посмотрела по сторонам, но кроме них тут больше никого не было, поэтому она повернулась к Джонатану и опустилась рядом с ним на колени. Он ощупывал и надавливал на камни. — Ты можешь его открыть?
— Ага, она слегка придавлена. Дай мне минутку... Вот. — Раздался громкий щелчок, и дверца открылась не до конца, ей мешала выросшая трава. — Он разочарованно застонал. — Кажется, твой отец не рассчитывал, что наши поиски так сильно затянуться. Нужно немного подкопать, и тогда она полностью откроется.
— Поторопись, — прошептала Вайолет, осматриваясь по сторонам. На кладбище по прежнему никого не было, но ее сердце бешено колотилось в груди, словно они были детьми, которых вот-вот поймают за проказой.
— Почти достал, — бормотал Джонатан. Он вырывал траву у основания обелиска, затем руками разрывал землю, пока створка не открылась чуть шире. Внутри был тайник, отделанный красным деревом, напоминающим шкатулку под драгоценности, а в нем в пластиковом пакете два белых конверта.
Вайолет вздохнула. — Вот они.
Джонатан отряхнул руки от земли, после потянулся к пластиковому пакету, аккуратно доставая его из тайника. Он передал их Вайолет, а сам запустил руку обратно. — Больше ничего нет.
— А скрижаль? — Она была разочарована. Бедный Джонатан. Он так сильно хотел ее вернуть, хотя бы для того, чтобы обелить имя человека, который его предал, после стольких лет совместной работы.
— Никакой скрижали, — ответил он. — Но это не важно.
Вайолет кивнула, но все ее внимание было сосредоточено на пакете в ее руках. Конверты внутри были подписаны рукой ее отца и запечатаны восковой печатью. Как и прежде, только на этот раз конверт Вайолет был толще, словно в нем лежало несколько листков бумаги. Она дрожащими руками открыла пакет и передала Джонатану его письмо. Вот и все. Если он не задумал еще одно задание, то это было последнее послание от ее отца.
У Вайолет похолодело на душе от этой мысли.
— Любимая, открой свое письмо первой, — Джонатан отложил свое письмо в сторону.
Она кивнула, и затаив дыхание сломала печать. Внутри лежали несколько листков, написанного от руки письма. Это были обычные листы бумаги, вырванные из тетради, с неровным почерком отца. Листы были аккуратно сложены, перед тем как поместить их в конверт, где она найдет их уже после его смерти.