— Завтра, после обеда ты идёшь со мной в бассейн. Это мое желание — повторила я, юркнула в коридор, закрыла за собой дверь, прислонилась спиной к стене.
На коже медленно гасло тепло его рук. Я закрыла глаза, с улыбкой прикусила нижнюю губу.
Мне нравилось то, что происходило и здравый смысл даже не хотел ругать меня за это.
Глава 8
Стрелки наручных часов давно перевалили за полночь. Сон не шел. Снова.
В номере по-прежнему витал аромат роз приятный и ненавязчивый.
Я сидела на кровати, облокотившись на прислоненную к деревянной спинке подушку.
Старательно пытаясь уснуть, уже как два часа, и в итоге, плюнув на бесполезные попытки, я заняла эту нехитрую позу, и сейчас сидела, вслушиваясь в размеренное тиканье наручных часов.
Тик, тик, тик…
Пора делать выбор, Петрова: заканчивать или продолжать. Сегодняшний, а вернее вчерашний, поступок Семена — его первый шаг. Завтра будет второй, третий, четвертый. Мажоры привыкли добиваться того чего хотят. Парень давно уже понял, что мне не безразличен. По большому счету, ему для этого было достаточно интонации моего голоса, прикосновений и дыхания, что замирало при его непозволительной близости…
Смартфон завибрировал на тумбочке.
Кто мог звонить так поздно. Олеся?
Не Олеся, Семён.
Я поспешила "поднять трубку":
— Да, слушаю.
— Дарин…
— Семен, что-то случилось?
— Ты нужна мне, поднимешься.
— Да, конечно…
Он сбросил вызов.
Снова голова?
Я откинула одеяло, спрыгнула с кровати, рванула дверцу шкафа, поспешно забрала с полки спортивный костюм, влезла в него за пару секунд, схватила ключ-карту и метнулась в коридор.
Дверь его номера была приоткрыта, свет не горел. Я поспешила войти, попыталась нащупать выключатель, но наткнулась на мужские пальцы, что тут же ловко сцапали мое запястье. Привыкшие к полутьме глаза позволили увидеть силуэт Семена.
Что он делает?
Вторая рука парня безошибочно нашла мой локоть, пальцы скользнули выше, остановились на шее. Он шагнул вперёд, заставляя меня спиной захлопнуть дверь и оказаться зажатой между его оголенным торсом и прохладной деревянной поверхностью.
— Семен?
— Тс-с-с.
Его палец скользнул мне на подбородок, поднялся выше, "прошёлся" по губам. Семён наклонился. Я инстинктивно отвернулась. Губы парня прикоснулись к щеке. Носа достиг неприятный запах алкоголя.
Он снова пил.
Я услышала, как парень усмехнулся:
— Мать Тереза, не будь недотрогой, я знаю…
Он не договорил, нащупал край футболки, отодвинул. Его ладонь коснулась живота, пуская по телу предательскую дрожь.
И снова смешок:
— Я тебе нравлюсь.
Его губы опустились ниже, ласково касаясь шеи и вырывая из моей груди весьма говорящий вздох. Ладонь Семена скользнула в мою, переплетая наши пальцы, вторая рука поглаживала спину, он прижался теснее. Моя ладонь сама опустилась ему на затылок, пальцы утонули в мягких густых волосах.
Дурман. Наваждение. Это не я! Я так не поступаю!
Ладонь Семена выскользнула из моих пальцев, переместилась к локтю, потом к плечу, нашла подбородок, чуть повернула. Его большой палец снова был на губах, позволяя парню отыскать их и накрыть своими.
Взрыв. Фейерверк.
Не ответить выше моих сил.
Ладонь скользнула на его плечо, ощущая приятную гладкость кожи и напряжённую сталь мышц.
Че-е-ерт!
Его освободившаяся рука опустилась на бедро, требовательно сжала, вторая на грудь под футболкой.
— Нет…
Я уперлась руками в стальные мышцы, толкнула, что было сил, заставила отступить.
— Ты чего, солнце?
— Не называй меня "солнце"!
Я стояла с вытянутыми руками, воздух с надрывом входил в лёгкие, словно, минуту назад я не целовалась, а бежала несколько километров в жёстком ритме.
— Зачем, Семён?
— Я тебе нравлюсь… Зачем тянуть?
Я усмехнулась, Антон говорил так же. Антон — моя первая любовь и первое разочарование. Скелет в шкафу зашевелился, напоминая о себе.
— Зачем тянуть? — мои губы снова исказила болезненная усмешка. — Почему я решила, что ты другой, лучше него? "Зачем тянуть, Дарина, потом аборт делать будет уже поздно…"
Зачем тянуть…
Ещё один судорожный вдох.
Почему Семён сказал именно это?
Стена, которую мы с Олесей старательно выстраивали вокруг моей личной боли пошатнулась.
— Дарина, при чем тут аборт? — парень шагнул ближе.
— Не подходи! — взвизгнула я, вжавшись в деревянную поверхность двери.
— Дарин…
Если бы я сейчас не пыталась удержать "стену", то отчётливо услышала бы растерянность в его голосе.
— Такие как ты, такие как Антон… Вы получаете то, что хотите, не задумываясь, что останется после вас. Как больно может быть после вас!
Я тоже забыла об этом, подпустила к себе ещё одного самовлюблённого эгоиста.
Я нащупала ручку двери, нажала, развернулась, потянув ее на себя, но рука Семена опустилась на деревянную поверхность, толкнула обратно заставляя дверь вновь закрыться с лёгким хлопком.
— Выпусти меня, я хочу уйти!
— Нет!
Он снова оказался близко, безошибочно обхватил рукой мою талию, заставляя прижаться спиной к его груди.
— Я потерял зрение из-за своей глупости, но тебя не потеряю!
Рука Семена по-прежнему упиралась в дверь, я почувствовала, как его висок касается моего, услышала дыхание рядом с ухом.
— Это случилось в мой день рождения. Насмешка судьбы, не правда ли?
Я замерла, мои пальцы разжались, отпуская ручку двери.
— Клуб, девочки, выпивка, весёлый праздник…
Парень замолчал, его дыхание коснулось шеи, оставляя на ней теплый след.
Сейчас он все расскажет.
Обида, злость, негодование ушли на второй план. Я замерла боясь пошевелиться. Семён продолжил:
— Человек, которого я считал другом, в финале предложил "улететь в страну грез".
Молчание, ещё один судорожный вздох.
Ему непросто вспоминать…
— У белого порошка был сладковатый запах. — С ощутимым усилием выдавил парень. — Мы, действительно, улетели. Он — на тот свет, а я — в темноту.
Моя ладонь нашла его запястье, сжала. Рука Семена оторвалась от двери, обвила мое тело вторым горячим кольцом.
— Об этом знают только отец, Толик и врачи, — его голос понизился до сдавленного шёпота.
— Мне жаль…
Дежурная фраза, банальная и ненужная.
— Не надо, сам виноват…
Я чувствовала спиной его напряжение.
Отец злится и жалеет, — продолжил Семён, — Толику насрать, для врачей моя проблема — часть работы. А ты… Я очень долго не мог поверить, что встретил человека, который, просто, хочет помочь. Тренажерный зал, бредовый момент с кулером, самостоятельный поиск выхода, гитара — все это позволяет вновь почувствовать себя прежним.
Парень наклонился, уткнулся лбом в мое плечо:
— Не уходи. Я без тебя снова стану незрячим инвалидом.
Он судорожно втянул воздух, усмехнулся:
— Обещаю больше не навязывать свои правила, с этой минуты играем только по твоим.
Пальцы Семена осторожно скользили по моему плечу, пуская по коже приятные мурашки, на его губах играла задумчивая улыбка, а глаза "смотрели" мимо меня, туда, где в номере располагалось большое окно с плотно задернутыми шторами. Он не знал, что я проснулась и сейчас лежала старательно изображая спокойное дыхание спящего человека. Мужские пальцы скользнули к шее, обрисовали её изгиб, нашли щеку, наткнулись на прядь волос отодвинули.
— Ты не спишь.
— С чего ты взял?
Его улыбка стала шире:
— Попалась…
Я усмехнулась. Остаться в его номере, конечно, было классной идеей, но спорной. Стрелки наручных часов медленно подбирались к восьми, скоро придет Толик…
Краснеть не хотелось.
Я протянула руку, пригладила растрепавшуюся во сне челку парня, пропуская между пальцев шелковистые пряди:
— Мне пора, там, наверное, будильник в номере надрывается.