Честно говоря, отец меня удивил. Обычно он ругает Катерину за ее вспыльчивый нрав и отсутствие покорности. Он всегда становится на защиту Альберта, понимающе оправдывая его гадкие поступки. Но тут от мужской солидарности осталось лишь воспоминание. Он монотонно бранил зятя и жалел свою младшую дочь. Все-таки он ее очень любит. Пусть он никогда не полюбит так меня, но я была рада за Кэт.
— Папа! — истерически взвизгнула сестра, уткнувшись ему в плечо, и на рубашке отца расплылось пятно слез.
— Будет тебе! Не нужен нам он, раз не оценил такое сокровище, как ты. Не волнуйся, детей мы поднимем, средств хватит. Каролина вон пришла, будет нашей кормилицей.
— А вот это было лишнее! — подчеркнула я, но потом поняла, что папа просто хотел немного рассмешить Кэт. Он дотронулся до моего плеча и ушел на кухню.
— Пожалуйста, нее плачь, — я села на один из мешков с вещами. — Я всю ночь думала: может, мне не стоило рассказывать тебе?
— Ты все правильно сделала. Да я и сама догадывалась. Не хотелось только в это верить. Он последнее время жаловался, как ему скучно со мной. А я, погруженная в домашние хлопоты, не знала как это исправить.
— Ты не должна была ничего исправлять. Ты изумительная жена и мать. И сестра.
Хотелось завалить сестру комплиментами, но меня окликнул отец. Он стоял около плиты, держа в руках поднос с чаем и вазочкой малинового варенья. Видимо этот народный метод от всех невзгод.
— Отнеси сестре! Я знаю, как она любит тебя. Сейчас ей нужна твоя поддержка, постарайся не взваливать на нее, по крайней мере, сейчас свои проблемы.
— Поняла, — я выхватила поднос и вернулась к заплаканной младшей сестре.
— Он думал, я тебе не поверю? Кретин! Надо было взвалить на него всех троих, ему бы тогда некогда было скучать, — начала моя Катерина, — Что теперь будет с ними? Они любят его, как нам делить их? Как мне объяснить им все?
— Ленка и Максим уже взрослые…, — и не успела я договорить эту фразу, как оба ребенка появились в комнате.
Они, кое-как перешагивая через тюки с вещами, подошли к своей маме и обняли ее с обеих сторон.
— Вы поссорились с папой навсегда? — спросила Лена, по-детски наивно.
— Папа обидел тебя? — удрученно поинтересовался Максим.
— Немножко, — прогнусавила Катерина, и сопли вперемешку со слезами потекли по щекам.
Ленка достала из кармашка своего красного платья носовой платочек с волнистыми краями и начала вытирать мамино лицо, приговаривая:
— Ты не плачь, может, вы еще помиритесь, а если нет, то мы тебя не бросим, на работу пойдем. Или только Максим, он уже взрослый. На завод, например, будет там что-нибудь чинить, — такой оптимизм вызвал улыбку даже у меня.
Катерина обняла своих малышей и немного успокоилась. После она одним глотком осушила чашку уже остывшего чая и, обретя второе дыхание, начала разбирать пакеты. Я помогала ей до поздней ночи.
Следующий день мне тоже пришлось провести подле сестры, несмотря на то, что мы с отцом уже с трудом выносили присутствие друг друга. Но мы терпели ради нашего дорого человека и еще трех бесплатных приложений к нему.
Утро понедельника по обыкновению я проводила вдали от «Юридических услуг», Матвей не задавал мне вопросов, смирившись с моим отсутствием. За это я его уважаю.
Я была опечалена происшествием у Кэт, зато точно знала, что мне будет о чем посплетничать с Сашкой. В делах сердечных она настоящий эксперт и, может, дать действительно хороший совет. Мне нужны были точные указания как вести себя, чтобы подбодрить сестру.
Полиэтиленовый пакет сильно тянул правую руку вниз, когда я спешила по уже зимнему городу в больницу. Ручка натерла ладони до красноты, и они начали болеть. Постоянный заработок дал мне возможность скупать абсолютно всю глянцевую макулатуру, что лежит на прилавках, и я еле-еле носила ее своему ангелу.
Но открыв дверь в палату, радость от предстоящего общения сразу сошла на нет. На кровати Алекс лежала совсем другая девочка, с холодными глазами и чужой мне улыбкой. Алтарь поклонения группе «Близзард» был уничтожен, и на его месте остались лишь липкие следы от скотча.
— Здравствуйте, — робко сказала она, но я, захлопнув дверь, помчалась к Михайловичу.