Я кротко киваю и утвердительно хмыкаю.
Она озорно улыбается.
— Прикоснись к себе, прежде чем начнешь, если это поможет. Но не позволяй себе кончить, пока не закончишь. Ты будешь честнее со своими желаниями, если ответишь на эти вопросы, находясь в состоянии возбуждения.
И снова киваю и сжимаю губы.
Не могу поверить, что веду этот разговор с женщиной, с которой только что познакомилась.
Не могу поверить, что рассматриваю возможность применения чего-либо из этого на практике.
Мэдди с ума сойдет, когда я расскажу ей обо всем.
Когда беру свою сумку, а Женевьева провожает меня до двери, мне в голову приходит мысль.
— Могу я спросить о стоимости? Рейф не упоминал об этом.
— Конечно, — говорит она. — Стоило упомянуть об этом. Приношу свои извинения. — она называет сумму настолько бегло, что я моргаю.
— Как это возможно? — спрашиваю я. Понятия не имею о таких вещах, но уверена, что где-то вроде этого полное членство должно стоить пятизначную или шестизначную сумму в год. На то, что она мне цитирует, я бы сходила в спа максимум на пару дней.
Женевьева останавливается и поворачивается ко мне лицом. Она улыбается.
— Во-первых, считай, что это своего рода пробный запуск. Мы были бы рады видеть тебя в качестве полноправного участника после того, как пройдешь программу. А во-вторых - не уверена, как это деликатно выразить. Возможно, у тебя есть какая-то ошибочная теория, что мы делаем одолжение. Но такая молодая женщина, как ты, сногсшибательная и желанная, к которой никогда не прикасались должным образом? Хоть представляешь, насколько это вызовет интерес наших клиентов?
Я пристально смотрю на нее. Вспышка румянца пробегает по моей шее и заливает обе щеки. Это происходит мгновенно. Мы не обсуждали реальные схемы того, как будет проходить курс. По-видимому, это всё происходит после обработки моего интервью и анкеты. Очевидно, мне было интересно, кто эти мужчины. Те, кто помогут мне. Кто прикоснется ко мне руками и губами, как предложил Рейф.
Но ни разу не приходило в голову, что я представляю собой интерес. Что быть неотразимой девственницей, которая располагается как свежее мясо и подчиняется их желаниям, может быть чем-то, что эти неизвестные мужчины могут оценить.
И дорого заплатить.
— Ох, — глупо говорю я.
— Не переживай. — она кладет руку мне на плечо. — Мы тщательно отберём каждого, кто будет взаимодействовать с тобой в рамках программы. Твое благополучие и удовлетворение - наш приоритет. Не сомневайся в этом. Но если ты это сделаешь, ты станешь воплощением всякой фантазии для тех, кому повезет взять тебя в это путешествие — она подмигивает. — Поверь мне, они получат от этого столько же пользы, сколько и ты. Участие в программе «Раскрепощение» - одно из величайших удовольствий, которое мы можем предоставить нашим клиентам.
ГЛАВА 9
Белль
Я отношусь к заполнению анкеты Женевьевы как к некоему священному ритуалу.
Съела лёгкую еду. Сегодня вечером нет места для пищевой комы. Принимаю душ и под горячими струями нежно прикасаюсь к себе.
Ничего слишком возбуждающего, просто несколько дразнящих движений кончиками пальцев по соскам и пара легких, ленивых поглаживаний между ног для поднятия настроения.
Боже, это уже приятно.
Более чем приятно.
Наш разговор с Женевьевой на протяжении всего дня заставлял меня ощущать свое тело более осознанно, чем обычно. Дело не только в том, о чем мы говорили, но и ожидание того, что я сосредоточусь на своих самых темных желаниях этой ночью, заставило меня почувствовать легкую пульсацию между ног.
И теперь, достаточно пары прикосновений для разогрева. Мои складочки гладкие и влажные; клитор уже набух. Сегодня вечером не потребуется много усилий, чтобы довести меня до экстаза.
Я включаю ручной душ, становясь под основную струю, и направляю ее между ног. Резкий поток горячей воды под давлением похож на пощечину, и мои ноги практически подгибаются. Боже, это невероятно. Я на секунду закрываю свой разум и позволяю себе погрузиться в одну из своих фантазий.
Я в просторном душе, голая и мокрая, с двумя, или, может быть, даже тремя парнями. Они зажимают меня между своими скользкими телами, плоть скользит по плоти, прежде чем загнать меня в угол. Я прижимаюсь к плитке, когда один из них встает передо мной на колени. Он ласкает меня своим языком, в то время как кто-то другой играет с моей грудью, именно так, как мне нравится в моих фантазиях, и еще один парень обрызгивает мою чувствительную кожу струями воды.
Но я та, кто кончает, стоя на коленях, когда они бесстыдно используют мое тело, извергая себя мне в рот и дрожа от их оргазма на моей плоти.
В моем запутанном сознании все парни выглядят точь-в-точь как Рейф. И хотя я понятия не имею, как выглядит обнаженный мужчина, доводящий себя до оргазма, в реальной жизни, я прочитала достаточно любовных романов, чтобы провести параллели в своем сознании.
Его голос звучит у меня в голове, но когда повторяю его слова, я наделяю их более глубоким и откровенным сексуальным оттенком, чем он произнес их в тот момент.
Четыре рта лучше, чем один. Восемь рук лучше, чем две.
Черт возьми.
Я выключаю душ, одновременно отчаянно стремясь к оргазму, убеждённая, что отправляюсь прямиком в ад, и сознающая, что такое настроение — именно то, чего хотела от меня Женевьева.
Она хотела, чтобы я была настолько возбужденной, когда буду отвечать на анкету, чтобы жаждала всего.
Была открытой.
В конце концов, я полагаю, что подписаться на такую программу, как «Раскрепощение», и выбрать максимально безопасный «ванильный» секс — все равно что посетить лучший в мире шведский стол и отказаться от всего, кроме зеленого салата.
Я вытираюсь быстрым, не чувственным способом, избегая слишком сильно касаться сосков или клитора на случай, если я ненароком переступлю через край, и в миллионный раз задаюсь вопросом, в чем же различие.
Когда я была с Гарри, парнем, с которым встречалась на втором курсе университета, то была без ума от него. Думала, что он такой великолепный. Я обожала его целовать. Но когда он попытался зайти дальше, я была двойственна. То есть, я испытывала моральные сомнения, но сексуально была отстраненной. Он, должно быть, подумал, что у меня вообще нет сексуального влечения.
И все же, я здесь, одна и фантазирую о том, как меня снова и снова опустошают три горячих незнакомца.
Вероятно, это потому, что последнее нереально. Возбуждает именно потому, что это фантазия.
Это не реальность.
Но могла быть, напоминает мне тихий голос в голове. Это тот же самый голос, который подтолкнул меня к тому ужасному разговору с Рейфом и к тому, чтобы отправиться в офис Женевьевы.
Иногда огромная пропасть между фильмами, которые крутятся в моей голове, и полным отсутствием опыта в реальной жизни заставляет меня чувствовать себя худшим из всех самозванцев. Как будто у меня нет даже права думать о таких вещах, потому что хорошей девочке, как я, нечего быть грязной шлюхой, даже в своих мыслях.
«Раскрепощение» - мой ответ этим осуждающим голосам.
Тело ноет, кожа чувствительна, когда я натягиваю шелковые трусики и маечку в тон. Смотрю вниз и смеюсь — мои соски как пули. Практически проделывают две дырки в тонком шелке. Мне следовало надеть бюстгальтер — майка натирает при каждом движении.