Поэтому я отступаю, дерзко и даже сердито от того, что он осмелился угрожать мне сейчас.
- Почему? - бросаю вызов я. - Я не боюсь вас, Хью. Я презираю вас. Я знаю, что вы сделали со своим сыном. Я знаю, как вы обращались со своей женой. Я знаю, что вы за человек. Вы отвратительны. Вы не стоите грязи на подошвах моих ног.
- Высокие и возвышенные слова, исходящие от столь драгоценно охраняемого, - говорит он. Он качает головой, не тронутый моей вспышкой. - Ты даже не знаешь, что происходит вокруг тебя. Ты слепа ко всему.
Я расправляю плечи.
- И что именно я не вижу, скажите на милость?
- Теперь не мне это делать, - бормочет он. Он снова поднимает конверт. - Однако это может послужить хорошей отправной точкой.
- Я не хочу этого, - говорю я ему снова. - Я не попадусь в вашу паутину. Можете поставить на свою жизнь.
- Ах, - улыбается он. - Разве ты не видишь, моя дорогая? На карту поставлена не моя жизнь.
С меня достаточно всего этого. Я отворачиваюсь и шагаю к двери. Такие угрозы направлены на то, чтобы меня расстроить. Чтобы запутать меня еще больше.
Ну, единственный, кто здесь запутался, это Хью. Бывало и хуже. Я имела дело с его сыном. Хью не похож на Джереми в любом случае. Он менее прямолинеен, хитрее. Единственный способ получить то, что он хочет, что бы это ни было, это ответить ему.
А что если я просто отгорожусь от него? Ну, это сделает его бессильным. Он связан любыми правилами, которые Джереми установил для него. Если он попытается схитрить, со мной этого не прокатит.
- Два раза, - мягко говорит он. - Какой у тебя красивый цвет на щеке. Скажи мне. Это сделал мой сын?
Нет.
Я дотрагиваюсь до своего лица. Я проделала отличную работу, чтобы скрыть крошечный синяк этим утром. Хью никак не мог заметить его. Я оглядываюсь через плечо. Руки сложены перед ним, пальцы соединены вместе. Он само спокойствие.
- До свидания, Хью, - говорю я. - Больше не ищите меня на работе.
- До свидания, милая Лилли, - говорит он. Как только я закрываю дверь, я слышу, как он добавляет:
- Мы увидимся гораздо раньше, чем ты думаешь.
***
По дороге домой я не упоминаю о своей встрече с Хью. Джереми говорит по телефону, тоже ни словом не обмолвился об этом. Только когда мы подъезжаем к особняку, я решаю поднять этот вопрос.
- Твой отец сегодня снова приходил ко мне, - говорю я. - Он пытался дать мне снова тот конверт.
- Черт, - рычит Джереми. - Правда?
- Ты ничего не знал об этом? - спрашиваю я. - Я думала, ты…
- Нет, я ничего не знал, - Джереми кладет телефон и смотрит на меня. - В следующий раз, когда это случится, ты придешь прямо ко мне. Ты поняла? Неважно на встрече я или с кем. Я не хочу, чтобы он с тобой общался. Мне придется снова объяснить ему правила. Кажется, твое присутствие в Стоунхарт Индастриз взбодрило его.
- Взбодрило его на что? - спрашиваю я. - Джереми, я имею право знать, после всего этого времени, что у тебя происходит с твоим отцом.
- Это сложно, - говорит он небрежно.
Он выходит, когда Саймон открывает дверь. Я следую за ним.
- Я не хочу, чтобы это тебя беспокоило.
- Уверена, я справлюсь, - сухо говорю я. - Незнание беспокоит меня еще больше.
- Ах, да, - говорит Джереми. - Всегда такая любопытная.
Он снимает пиджак, вешает его и закатывает рукава рубашки.
- Хорошо. Я не против рассказать тебе. С чего мне начать?
- Как насчет того, чтобы рассказать мне, почему человек, которого ты так презирал в детстве, является членом правления в твоей компании? Не кажется ли тебе это странным?
- Нет, это довольно практично, - подчеркивает Джереми. - Я не из тех, кто теряет талант. У него есть деловое чутье. Я ведь унаследовал свой от кого-то. Я не завидую ему.
- Но ты говорил, что забрал у него компанию, - говорю я. - Ты сказал мне, что это был твой самый триумфальный момент.
- Верно, - признает Джереми. - Это было впервые, когда я показал себя ему и своим братьям.
- А потом? - спрашиваю я. - Что с ними случилось?
- Они не имеют значения, - говорит Джереми, не оставляя никаких сомнений. - У них было слишком много...
Он пытается подобрать нужное слово.
- ...неуместной гордости. Они отказывались признавать, что их младший брат лишил их всего, что у них было. Они думали, что смогут торговаться со мной, когда я установлю правила их дальнейшего трудоустройства, - усмехается Джереми. - Эгоистичные свиньи. Они оба поняли, насколько непреклонным я могу быть.
Он фыркает со смехом.
- Смешно. Эту черту я унаследовал от них.
- Итак они...?
- Полностью разорены, говорит Джереми. - Жизнь в абсолютной нищете. Последний раз я слышал, что один из них был где-то в Южной Америке. Без гроша в кармане.