У меня было смутное представление о том, что мне нужно подобраться к Джереми Стоунхарту, прежде чем планировать месть. Это был первый шаг. В то время перспективы казались настолько незначительными, что я даже не подумала о втором шаге. Молчаливый блеск? Я смеюсь. Больше похоже на молчаливый идиотизм. Чего я могла бы достичь, даже если бы приблизилась к нему? Я бы убила его? Нет. Этого никогда не было в моих планах.
Тем не менее, что-то в версии событий Джереми не сходится. Не хватает одного пазла. Если бы у меня действительно было повреждение мозга, разве я не знала бы об этом? Разве это не проявилось бы каким-то образом, препятствуя моим умственным способностям? Это слишком удобно. Слишком просто, слишком легко.
С чего бы мне вообще впадать в кому? В этом нет никакого смысла. Я не давила на Джереми, чтобы получить ответы, только потому, что знаю, что он будет придерживаться того же сценария. Откуда мне вообще знать, что сейчас март? Откуда мне знать, что мы действительно находимся в Колорадо? Вся информация касаемо моей ситуации поступает непосредственно от Джереми. А он мастер превращения лжи в истину.
Мы можем быть где угодно. В любую неделю года. У меня не было доступа к информации. Мы здесь полностью изолированы. Я еще не думала об этом. Мне нужно было время, чтобы насладиться пребыванием рядом с Джереми. Со среды по настоящее время. Если была среда, когда я проснулась. Ничто из того, что я знаю, не может быть воспринято как абсолютная истина.
Боже.
Подношу руку ко лбу и закрываю глаза. Мои мысли кружатся по кругу. Паранойя оказывает свое влияние на меня. Я сойду с ума, если останусь здесь надолго. Я решаю найти Джереми и потребовать, чтобы он отвез нас домой. Но его нет там, где он обычно находится в это время дня. Я зову его, но никакого ответа не следует.
Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж и пробую снова. Его там тоже нет.
- Куда подевался этот засранец? - бормочу я про себя.
Затем я вижу небольшой дверной проем, мастерски спрятанный в укромном уголке в стене. Он оставил дверь приоткрытой. Я никогда не замечала её раньше. Я открываю её. За ней оказывается темная, винтовая лестница, ведущая наверх. Я чувствую тепло, как от огня, исходящее оттуда.
- Джереми? - зову я, одна рука ложится на перила. - Ты там?
Я не получаю ответа, но я все равно поднимаюсь. Лестница кажется бесконечной. Когда я поднимаюсь выше, тепло становится более выраженным. Наверху я выхожу в коридор без мебели. На полу нет ни ковров, ни картин, украшающих стены. Просто длинный, пустой участок из деревянных половиц и стен, ведущих к тому, что называется чердаком. Я иду вперед с любопытством, но в то же время с осторожностью.
- Джереми?
Я поворачиваю за угол и вижу источник тепла.
У дальней стены находится огромный камин. Он даже больше, чем любой из тех, что внизу. Судя по всему, он был частью первоначального плана дома. В комнате есть одно кресло. Выглядит потрепанным и старым. Множество закрытых французских дверей на противоположной стороне завершают картину. Джереми сидит в кресле. Он не смотрит на меня, когда я вхожу. Он говорит:
- Иди сюда, Лилли. Сядь мне на колени.
Я так и делаю.
- Что ты здесь делаешь? - спрашиваю я.
- Размышляю, - торжественно говорит он. Пламя потрескивает и горит перед нами.
- Вспоминаю.
- О чем?
- Много о чем, - вздыхает он.
Его голос звучит одновременно и задумчиво, и угрюмо. Я никогда не видел его в таком состоянии.
- Ты знаешь, что за этими дверьми, Лилли? - спрашивает он, наклоняя голову в сторону.
- Нет, - говорю я. - Откуда?
- Ничего страшного, уверяю тебя. Пойдем.
Он встает и берет меня за руку.
- Мы встретимся с этим вместе.
- Встретимся с чем вместе, Джереми? - начинаю я. Но он уже на полпути через всю комнату.
Он подводит меня к двери и кладет на неё одну руку, почти благоговейно.
- Они не открывались почти двадцать лет, - признается он.
Его голос такой тихий, что я не уверена, что должна была его услышать.
- Почему? - спрашиваю я.
Я не боюсь. На самом деле, нет. Я могу оценить ситуацию и не думаю, что на другой стороне меня ждет неприятный сюрприз. Это касается Джереми. Что-то в этих дверях и в той комнате, куда они ведут, имеет для него значение.
- Потому что, - говорит он, сжимая мою руку. - Они ведут в убежище моей матери. Свободной рукой он касается ручки, нажимает, чтобы открыть дверь. В отличие от голой комнаты позади нас, эта полностью меблирована. Правда на них накинуты покрывала. Воздух спертый, но не затхлый.