Например, теперь нельзя отбрасывать как абсолютно абсурдную мысль о том, что знаками пророк мог построить мозаичное полотно, содержащее информацию или рисунок.
Нострадамус был мудр. И он мог рассуждать следующим образом:
"… художник достигает точности высказываний собственными средствами выражения. И из этих точных высказываний заинтересованный читатель может так или иначе интерпретировать… утверждения художника о жизни, космосе, бытии…. времени. Подобные высказывания обычно не хуже…. чем утверждения профессора философии". [18]
«Искусство — уравнение с неизвестным. Например, в Китае выше всех искусств ценили живопись, потому что здесь художник достиг совершенства в обращении с тайной, которую даосы называли "сюй" — "пустотой". Китайский пейзаж занимает лишь четверть листа.
Оставляя не записанной большую часть работы, художник заменяет фрагмент, которым является любая картина, целым, которым является каждый ландшафт. Пустота возвращает нарисованный пейзаж к его источнику. Пустота в картине — устройство, позволяющее преодолеть "квантовый" коан искусства. Чтобы изобразить непрерывную природу, мы должны ее остановить. Но китайский художник не вычленяет пейзаж из природы, а оставляет его в ней. Пустота заменяет ему раму, которая на западной картине ограничивает культуру от природы.
На востоке только недописанная картина может считаться законченной. Тайна недосказанности — соединительная ткань, которая позволяет искусству не противопоставлять культуру природе, а сотрудничать с ней. При этом восточный художник помнит и о той природе, которая окружает нас, и о той, что содержится в нас. Пустота входит в его живопись, как природа в его тело. В композиции картины пустота — либо невидимое продолжение видимого, либо его источник. Формуя глину, делают сосуд: от пустоты его зависит его применение. Другая пустота — та, что осталась от того, что было. Китайский художник непременно скроет от зрителя часть изображенного. Пейзаж тут невозможен без скрадывающего его тумана. Художник Фу Дао, как утверждает легенда, даже растворился в изображенном им тумане. Тайна — это вычитание, а вычитание — способ познания мира за счет его изменения, преобразования. Одна из самых известных дзэн-буддистских притч рассказывает о соперничестве двух садовников. Проигравший вырастил прекрасный сад; зато победитель сорвал все цветы, кроме одного стебля повилики.
Введение тайны в искусство переворачивает обычную логику… Мы меняем восприятие мира… Тайна — это шоры, которые зоркостью компенсируют ограниченность кругозора… Окольные пути вернее ведут вглубь. Тайна не только вводит в искусство недосказанность, но и культивирует всякую неразрешимую неясность, неоднозначность, неточность». [15]
С помощью знаков Нострадамус может вывести нас на объекты, свойства которых или противоречия между которыми заставят нас по-иному взглянуть на центурии, катрены.
Как только мы начинаем оперировать понятием "знак", резко увеличивается арсенал средств исследования, которые мы обязаны задействовать.
Появляются методологические предпосылки сделать прорыв в совершенно новые области, к новым методам изучения пророчеств.
Нострадамус должен был мыслить универсально. Это человек XVI века. Воспринимать его как специалиста в какой-либо сфере человеческой деятельности — значит допускать ошибку, последствия которой скажутся на результатах исследований.
В катрене 100 шестой центурии Нострадамус пишет о требованиях, которые он предъявляет к гордецам, думающим взяться за расшифровку его строчек [2]:
Видимо, эта работа не для "специалистов-методистов", "знатоков" и "профессионалов", вооруженных "знаниями" и компьютерами, не для "интеллектуалов", анализирующих, синтезирующих, моделирующих, мать родную на элементы готовых разложить.
Душа, сердце, широта взгляда на мир интеллигентного человека, стремление постигать вечное, целостное, то есть то, что мы с Вами, родившиеся и выросшие в России, впитываем с детства, поможет нам.
Выстроившиеся строчка за строчкой, катрен за катреном нострадамовские пророчества напоминают мне готовое к битве иностранное войско.