– Так это твой зверёк?
– А ты разве не понял?
– Что он делал в парке ночью?
– Гулял, конечно, что же ещё, – улыбнулась она, направляясь к двери.
Я понял, что чего-то не понимаю, но спрашивать не хотелось. Рука болеть перестала, а потом началась суета перед поездкой, и я забыл эту историю.
Матушка предложила дорогой Анжелине ехать вместе с нами в одной машине, но та на моё счастье отказалась, сказав, что на своей ей будет удобнее. Её маленькая синяя машинка плелась даже не в хвосте картежа, а чуть дальше. На остановках, когда мы выходили поприветствовать население, она всегда держалась в стороне, Марко же напротив всегда был рядом со мной.
Я подмечал, как они обмениваются взглядами и жестами. Со временем я начал даже кое-что понимать. Всё это были рабочие моменты, а не личное общение, как мне казалось сначала. И всё-таки у неё был мужчина, я это подозревал, но окончательно убедился, когда утром заметил на её шее небольшое, но характерное пятнышко. Конечно, же, я первым делом заподозрил Марко.
Я стал навязывать ему своё общество, объясняя тем, что мне в дороге совсем нечем заняться и мне скучно. Тогда радостный Марко просто поселился со мной в одних покоях. Тут я понял, что ошибся, но выгонять Марко было как-то уж совсем неудобно. Я рассматривал всех, путешествующих вместе с нами, пытаясь понять, кого из них она предпочла мне. Это своеобразное расследование забавляло меня, делая поездку не такой нудной.
В одном из городов я заметил, как ей передали букет цветов, прочитав карточку из букета, она загадочно улыбнулась. Я предположил свидание и стал пристальней наблюдать за ней. Да, во мне всё ещё говорила обида за её отказ. Я хотел узнать, чем тот с кем она делит постель, лучше меня. Хотя представлять её своей любовницей как-то совершенно не получалось, особенно после жёстких изнуряющих тренировок, которые она оправдывала малой подвижностью во время длительных переездов.
Она стояла внутри живого лабиринта, которым славился парк этого поместья. Идеально постриженные кусты скрывали меня от её взгляда. Зеленоглазая к чему-то прислушивалась, я старался дышать тихо и не высовываться. Вдруг она схватила меня за руку и рывком опрокинула на себя, зажав мне рот ладонью. Она моментально перевернула меня, оказавшись сверху, я услышал тихий хлопок и свист пули, затем ещё и ещё. В нас стреляли!
Показав знаками молчать и не шевелиться, она соскользнула с меня, изгибаясь, и я увидел, как меняется её тело, превращая её в весьма крупную ящерицу с яркими зелёными глазами. Она стрелой юркнула в кусты. Я услышал шаги и хруст веток с трёх сторон. Меня окружали, решая добить! Я вытащил нож, который по-прежнему был в моём браслете. Я понимал, что это глупо, я ведь даже метнуть его не успею, но с ним мне было как-то спокойнее.
Я услышал вскрик, хруст и звук падающих тел, ломающих ветки кустарника. Она что за несколько секунд расправилась с тремя?! Тут я вспомнил зеленоглазого зверька, который меня покусал. Так это была она сама?! Мороз пробежал по коже, а когда я увидел, как ящерица тащит в окровавленной пасти кисть чьей-то руки, меня затошнило. Она что, руку отгрызла?! Звонкая пощёчина вернула меня в реальность.
– Ты понимаешь, что именно из-за тебя мне пришлось их убить?! – гневно спросила она, полыхая зеленью глаз, в которых мелькали чёрные всполохи.
– Почему? – не понял я.
– Потому, что охотятся за тобой, а ты как последний болван подставляешься, играя в сыщика. Тебе Марко, что сказал? Где ты должен был находиться?
Я обещал Марко дождаться его прихода в комнате, но я всегда относился к обещаниям не слишком серьёзно. Встревоженный Марко появился из-за кустов.
– Почему этот великовозрастный ребёнок шляется здесь?! В следующий раз, если он слов не понимает, приковывай его наручниками к кровати. Эти трое на его совести и на твоей, – она злобно выплёвывала слова, упаковывая кисть руки в пластиковый пакет.
– Что будем делать? – понурившись, спросил Марко.
– Уезжаем, нужно успеть до приезда полиции. Родителей беру на себя, а вы быстро собираться!
Картеж спешно покидал город, родители тревожно смотрели по сторонам, но мне ничего не говорили. Я был рад, потому что разговоров я бы сейчас не выдержал. Марко со мной не разговаривал. Когда мы собирали вещи, я спросил, что такого ужасного сделал? Марко огрызнулся, что у меня гонору, как у великого деятеля, а соображения как у младенца, если даже попытка похищения меня ничему не научила. Меня это взбесило, и я не стал больше с ним разговаривать.