Мне надоели абстрактность и стерильность многих интеллектуальных работ в академических кругах, и я с воодушевлением воспринимаю процесс размышлений, который вписан в глубокий исторический контекст, который происходит в разгар борьбы за создание нового социального порядка и, таким образом, представляет собой новое единство теории и практики. 99 (курсив мой - в оригинале).
Или, как говорит сам Фрейре, "это можно сделать только с помощью праксиса: размышления и действия над миром с целью его преобразования". 100 Он подробно останавливается на том, что означает эта идея и какое отношение она имеет к рефлексии, следующим образом,
В этой книге будут представлены некоторые аспекты того, что автор назвал педагогикой угнетенных, педагогикой, которая должна формироваться вместе с угнетенными (будь то отдельные люди или народы), а не для них в непрекращающейся борьбе за возвращение своей человечности. Эта педагогика делает угнетение и его причины объектами размышлений угнетенных, и из этих размышлений вытекает их необходимое участие в борьбе за свое освобождение. И в борьбе эта педагогика будет создаваться и переделываться. 101 (выделение в оригинале)
Возвращаясь к Кенди, мы можем легко связать многие нити этого аргумента воедино, увидев, чего требует антирасизм как праксис, то есть расовый большевизм, помимо "пожизненного обязательства" по самоанализу, самокритике и социальной активности (и, возможно, самоненависти):
Единственное средство от расистской дискриминации - антирасистская дискриминация. Единственное средство от дискриминации в прошлом - это дискриминация в настоящем. Единственное средство от нынешней дискриминации - это будущая дискриминация. 102
Таким образом, мы видим, что неомарксистский праксис "антирасизма" требует дискриминации, которая благоприятствует переустройству мира по теории критической расы, если бы только она имела на это право. Это понимание проливает свет на неприятие критическими расовыми теориями либерализма, в частности нейтралитета, индивидуализма, меритократии, рационализма и теории равенства, которые не позволят им дискриминировать, чтобы они могли упорядочить мир так, как им хочется, невзирая на вред. Между Кенди, который хочет буквально упорядочить мир в соответствии с Критической расовой теорией, и ДиАнджело, который хочет вызвать квазирелигиозную структуру веры, которая отбрасывает белых, антирасизм как праксис как центральная практическая черта Критической расовой теории может быть ясно понята. Стоит отметить, что на выборах 2020 года штат Калифорния попытался воплотить в жизнь (праксис) порочные идеи Кенди о дискриминации, проведя хорошо профинансированную кампанию референдума (которая, к счастью, проиграла на голосовании) по удалению антидискриминационного языка из конституции штата Калифорния.
Поскольку Критическая расовая теория является марксистской, она откровенно заинтересована в собственном самоутверждении, поэтому подход Кенди к антирасизму как праксису проще для понимания. Подход ДиАнджело, конечно, тоже прост, но он представляет собой нечто более сложное, поскольку ее подход одновременно более сильно укоренен в идеалистической фракции Критической расовой теории и несколько отличается от КРТ в целом. По описанию ДиАнджело - "преподаватель Критической белизны ", и именно к критическому изучению белизны мы должны теперь обратиться, чтобы полностью понять, во что верит Критическая расовая теория. На мой взгляд, лучше всего рассматривать взгляды ДиАнджело как разновидность расового пуританства, разбушевавшегося и глубоко вовлеченного в довольно устаревшее религиозное поведение, известное как "унижение" (которое следует за спасением и предшествует оправданию, для богословов). Иными словами, антирасизм ДиАнджело - это культовая религия, а ее практика - культово-духовная работа, уходящая корнями в ее собственные убеждения о (ее собственной) расовой испорченности (спроецированной на всех белых).
Критические исследования белизны
Является ли Критическая расовая теория "антибелой"? И да (очевидно), и нет, и в той степени, в которой это так, это, вероятно, наименее интересная вещь в ней. Интереснее то, что она неомарксистская, и наиболее точно то, что Критическая расовая теория для достижения своих целей кощунственно обвиняет белых. Белизна, по ее мнению, - это идеология и набор культурных практик, созданных и поддерживаемых белыми людьми, чтобы они могли контролировать, кто имеет полный доступ к обществу и его благам. Чувствительный читатель сразу же распознает эту особенность - как центрирование расы, так и козлиное отпущение на основе утверждения о накопленных расовых привилегиях - как напоминающую о национал-социализме, но, к счастью, это не так. Теоретики критической расы действительно воспроизводят эти ужасающие способы мышления, но в конечном счете являются марксистами по своему подходу, а Гитлер ненавидел марксистов до глубины души (хотя он признает, что освоил и использовал их методы для достижения собственных целей в "Майн Кампф" - "Постепенно я стал экспертом в доктрине марксистов и использовал эти знания как инструмент, чтобы донести свои собственные твердые убеждения" 103 ). Критическая расовая теория обвиняет белых в том, что они являются формой расовой и культурной буржуазной собственности. Однако такое же различие не может быть проведено в отношении всех людей, оплачивающих внедрение Критической расовой теории. Их технократическая и евгенически-трансгуманистическая идеология, специально пропагандируемая с шикарных швейцарских горнолыжных курортов, воспроизводит многое из гитлеровского национал-социалистического Weltanschuuang в новой форме и для новой самоопределившейся гиперэлиты наднационалистов (которые приняли этот аспект коммунизма, наряду с анализом теории критической расы, в свое фашистское мировоззрение).