Славяне и угро-финны
Необходимо учитывать то, что антропология как наука до середины XX века серьезно не привлекалась для воссоздания истинной этнической истории русских. Даже столпы русской исторической мысли имели по этому вопросу смутное представление. Большинство их них отдали дань столь модной тогда теории о финском субстрате как одной из составляющей великорусской народности.
Например, В.Ключевский считал, что встреча Руси и Чуди носила мирный характер. Действительно, ни в письменных памятниках, ни в народных преданиях великорусов нет упоминаний о борьбе с финскими туземцами. Безусловно, этому способствовал и характер финнов. В европейской историографии финны отмечены общими характеристическими чертами – миролюбием, робостью, даже забитостью. Русские, встретив финнов, сразу почувствовали свое превосходство над ними и прозвали их общим собирательным именем: чудь, что значит чудные. Чудью называли и эстов и зырян.
Однако абсолютно мирной картины взаимоотношений, конечно, не было. Финны отнюдь не стремились перейти в православие. Коми зыряне и пермяки еще в XIV веке не проявляли особого рвения к перемене веры. Святому Стефону Пермскому пришлось приложить немало трудов к их обращению. Основная же масса была в «поганстве».
Финны-охотники отнюдь не были оседлыми племенами. Города Ростов, Муром и Белоозеро были построены славянами, а не финскими охотниками и рыболовами. Основная масса финнов, конечно, откочевывала на северо-восток. Поскольку финское население было немногочисленным, оставшиеся без следа растворились в русском море.
Важно отметить, что конфликты с финнами все же имели место на религиозной почве. По житию св. Леонтия Ростовского, все ростовские язычники упорно боролись против христианских проповедников. Ростовская Русь, почитавшая Белеса, встала на сторону мерян. Сохранилось предание, записанное в XVII веке, что язычники меряне и Русь ростовского края, убегая «от русского крещения», выселились в пределы Болгарского царства на Волгу к родственным мере черемисам. Конечно, это была не чисто племенная борьба Руси и Чуди, а религиозная. Но носителями антагонистических духовных констант христианства и язычества выступали Русь и Финны. Причем часть славян-язычников уходила с финнами на восток. Так, и часть вятичей еще в XI веке ушла с Оки на Вятку, противясь христианизации.
Таким образом, вопрос о слиянии финнов и славян должен решаться в другой плоскости, а именно, должен рассматриваться вопрос о славянском компоненте у финнов Восточной Европы. Изначальные финские черты: скуластость, смуглый цвет лица, широкий нос и темные волосы встречаются у угро-финнов не так уже часто благодаря славянскому влиянию – преобладают светлоокрашенные типы.
У русских людей не было расового фанатизма, и они охотно шли на смешанные браки. Но феномен славянства состоит в том, что от смешанных браков дети очень часто остаются в лоне малых народов. Русские с удивительным спокойствием смотрят на то, что их дети становятся по воспитанию и культуре зырянами, мордвою, пермяками – главное, чтобы они были православными. Это во многом объясняет тот факт, что славянский расовый тип сохранился у великорусов в первозданной чистоте, и, вместе с тем, расовый тип окружающих русских соседей воспринял в себя славянский компонент.
После принятия православия все угро-финские народы стали полноправными участниками строительства Русского государства. Но самое интересное, что даже татарские поселения Рязанской, Костромской, Московской губерний до XX века сохранили свое народное лицо, культуру и даже ислам.
Однако важно сказать, что, уживаясь с татарами, русские люди не стремились слиться с ними этнически. И если на уровне элиты в среду дворянства входили представители местных элит и в итоге сливались с дворянством чисто русским, то в народных низах сохранялись различные барьеры, не позволявшие к слиянию с иноверными.
Если сейчас в свете новых данных антропологии, лингвистики и истории эти процессы становятся понятными, то в прошлом веке они вызывали недоумение. С одной стороны, было общепринятым считать великорусов губернии Московской, Владимирской, Ярославской и Костромской бесспорно лучшими представителями северо-славянского типа в его первоначальной чистоте. С другой стороны, не знали, что делать с тем фактом, что на землях этих губерний обитали меря и мурома. Отсутствие этих племен на данных территориях с XII века озадачивало.