Фактическое отрезание государства от фундаментальных экономических процессов, идущих на его территории, "подвешивает" государственные институты на цепях внешнего долга и, по сути, превращает их в некое подобие откормочного цеха для "бройлеров", в роли которых выступают субъекты экономики, находящиеся под юрисдикцией данного государства. Вопрос об их "забое" или продолжении "откорма" решается в любой момент чисто технически, простым изменением условий "международного" долларового кредита, определяемых США через Федеральную резервную систему и зависимые от нее финансовые институты с интернациональным статусом (типа МВФ и Всемирного банка).
Так, в ходе "обязательной" приватизации бюджетом Аргентины было получено (при серьезном занижении стоимости действующих предприятий) около 15 млрд. долл. Почти на ту же сумму были зачтены обязательства Аргентины по внешнему долгу в рамках проекта "долги в обмен на инвестиции". Однако успехи приватизации не вызвали, как это ожидалось, роста инвестиций, несмотря на крайне благоприятный, с точки зрения неолибералов, инвестиционный климат. Несмотря на то, что к октябрю 1999 г. ТНК завладели 83 % акций "первой тысячи" крупнейших аргентинских предприятий, после 1993 года, когда самые доходные куски госсобственности перешли в частные руки (так, национальная нефтяная компания перед приватизацией имела чистую прибыль в 706 млн. долл.), объем зарубежных инвестиций пошел на убыль. После крайне "засушливого" в этом отношении периода 1994-95 гг. в 1996-97 гг. наступило кратковременное оживление, инвестиции составили около 8,5 млрд. долл., однако 4/5 их направлялось не на создание новых производств, а на скупку уже действующих предприятий. К тому же почти половина всех вложенных в Аргентину зарубежных инвестиций приходится на ее нефтяной комплекс. Иностранный капитал захватил командные высоты даже в военно-промышленном комплексе Аргентины — с 1995 года американской корпорации "Lochid-Martin" принадлежит ведущее предприятие оборонной промышленности "FАМА".
В банковской сфере уже к концу 1997 года зарубежные банки контролировали 53 % активов (по сравнению с 17 % накануне реализации "плана Кавалло"), а сегодня в их интересах готовится приватизация государственного "Banco de la Nacion" — иначе МВФ отказывается предоставлять очередные кредитные транши. Одним из результатов приватизации по "плану Кавалло" стало превращение банковской системы Аргентины в крупнейшую "стиральную машину" континента (по оценке американских экспертов, здесь ежегодно "отмывается" около 15 млрд. долл., из них свыше 6 млрд. "наркодолларов"). В то же время по состоянию на апрель 1999 года около 90 млрд. долл., принадлежащих аргентинским резидентам, находилось на зарубежных счетах. Эта гигантская сумма (три годовых экспортных дохода страны), вчетверо превышающая запасы Национального банка, оказалась изъята из национальной экономики, а "норма" ежегодного вывоза капитала из страны продолжает оставаться на уровне 1,2–1,5 млрд. долл., резко увеличиваясь при первых признаках кризиса. Так, кризис 1999 года привел к массовому бегству из страны не только денежных капиталов, но и промышленных предприятий, большая часть которых стала "бразильскими".
"Бегство капиталов" и переориентация банковского сектора страны с реального сектора на спекулятивные операции привели к тому, что мелкие и средние предприятия гибнут из-за нехватки оборотных средств, что еще больше снижает возможности аргентинской экономики, приводит к ускоренному уничтожению ее как цельной хозяйственной системы — выживают в первую очередь филиалы ТНК и секторы, связанные с экспортно-импортными операциями. Не удивительно, что положительный в 1991 году внешнеторговый баланс страны уже на следующий год стал отрицательным, а в 1994 году достиг дефицита в 6 млрд. долл. — при значительном увеличении физических объемов экспорта. Важнейшую роль в этом процессе играет постоянное снижение "мировых цен" на ключевые товары аргентинского экспорта. Так, по данным Национального института статистики и переписей, внешнеторговый дефицит 1999 года, составивший 2,2 млрд. долл., при сохранении уровня цен 1997 года превратился бы в профицит объемом 781 млн. долл. "Либерализация" внешней торговли привела к растущей доле сырья в аргентинском экспорте (преимущественно сельскохозяйственной продукции, в 1998 году составившей 70 %). При этом в стране с великолепными почвенно-климатическими условиями, завалившей своим дешевым продовольствием мировые рынки, находятся ниже порога бедности и фактически голодают 40 % детей в возрасте до 14 лет — такова цена расширенного экспорта. Важнейшим симптомом неприемлемости системы currency board является динамика внешнего долга латиноамериканских стран в целом и Аргентины в частности. Удвоение его объема за период 1981–1990 гг. продолжилось увеличением его на 66 % за период 1991–1998 гг.: с 443 до 735 млрд. долл. При этом в Аргентине наблюдалось более чем двукратное увеличение суммы внешней задолженности: с 60 млрд. долл. в 1991 году до 144,2 млрд. долл. в конце 1998 года, то есть на каждого аргентинца, даже новорожденного, приходится "долговой вексель" более чем в 25 тысяч долларов.