– У нас такое уже было в прошлом году, – напомнил Мурад. – Тогда в январе в город вошли армейские части и убивали всех без разбора, даже детей и стариков.
– Знаю. Мне Валех все рассказывал, – кивнул Юрий. – Вот это и есть настоящий фашизм. Вместо обещанного коммунизма мы пришли к этому фашизму. Вместо перестройки – к перестрелке. Выпьем, ребята, за нас. Чтобы порядочных людей было больше. – Он залпом опустошил свой бокал.
Мурад только пригубил коньяк. Пить действительно не хотелось.
– Вы меня извините, – сказал он, – но у меня сегодня важная встреча.
– Это тебя все равно не извиняет, – усмехнулся Юрий. – Если не хочешь пить, то и не нужно. Только сиди и молчи, сделай вид, что выпиваешь. Нам так будет удобнее, и тебе хорошо. Как будто сидишь в компании и пьешь вместе с нами. Сейчас все делают вид, что им хорошо. Горбачев, который с трудом удерживается на своем месте. Ельцин, который только и мечтает его оттуда выкинуть, и мы все, которые сидим по уши в дерьме, но делаем вид, что это и была наша цель – заплыть поглубже и нырнуть, чтобы с головой и целиком. Чтобы никогда не отмыться. Ваше здоровье, ребята!
Мурад все-таки сделал два глотка и поставил бокал на столик. Он еще не знал, что этот день станет таким важным в его жизни.
Ремарка
«Под Новый год корпункт в Минске оглушили звонки со всех концов республики. Как сговорившись, люди задавали один и тот же вопрос: как распределяются подарки, присланные из-за рубежа с целью хоть как-то смягчить результаты чернобыльской катастрофы? Дойдут ли соки, медикаменты, одежда до детей, больных, престарелых?
В городе Пинске, к примеру, дошло до абсурда – два немецких автофургона разъезжали по городу и буквально выбрасывали в толпу продуктовые наборы, велосипеды, женские сапоги. Возникла потасовка, а «благодетели» благополучно скрылись.
Неорганизованность, невнимание правительства к распределению подмоги из-за рубежа привели к тому, что на Комаровском рынке в Минске торгуют импортными витаминами по рублю за штуку. Однако витамины, хоть по рублю за штуку, купить можно. Перед праздниками всех потрясло выступление в республиканской печати известной белорусской гимнастки Ольги Корбут, которая рассказала, как во время поездки в США ей была передана большая партия редких благотворительных лекарств на очень крупную сумму. Но возникла маленькая загвоздка – несколько сот долларов требовалось для холодильной камеры, иначе препараты просто не доехали бы до Белоруссии. Этих денег у наших представителей в Нью-Йорке не нашлось. Пусть, мол, заплатят американцы, они же богатые. В результате лекарства испортились.
Стране помогали, помогают и будут помогать. Щедро. Несмотря на все наше хамство, разгильдяйство и спесь. Нужно смотреть реально, дожили мы до времен, когда без этой подмоги, без всех этих Санта-Клаусов просто невозможно, хотя бы потому, что нельзя без импортных лекарств, без импортных витаминов, без импортной техники лечить чернобыльцев».
О. Егорова «Комсомольская правда», 1991 год
Глава 4
Он пытался подняться, чувствуя боль в левой ноге. К нему подскочила молодая женщина, протягивая руку.
– Какой ужас! Вы не ушиблись? Почему вы не реагировали, я ведь вам сигналила?
Эльдар что-то проворчал в ответ, все еще пытаясь самостоятельно подняться. И застонал от боли. Не хватало еще сломать ногу в первый же день выхода на работу.
– У вас сломана нога? – тревожно спросила незнакомка.
Она была в короткой дубленке, в темных вельветовых брюках, в белых сапожках, на голове светлая норковая шапочка. На вид не больше тридцати пяти. Ее «Жигули» стояли в нескольких метрах от них. Он снова попытался подняться и, опираясь на ее руку, сделал один шаг. Было так больно. Он прикусил губу, чтобы не застонать.
– Наверное, вы все-таки сломали ногу, – сокрушенно заметила женщина. – Давайте пройдем к машине, я отвезу вас в больницу. – Она открыла дверцу и отодвинула переднее кресло назад, чтобы он мог удобнее устроиться. – Поедем сразу в больницу. Пусть вам сделают рентгеновский снимок.
Эльдар согласно кивнул головой. Здесь не было милиционеров, вообще никого не было. Уже поздно и достаточно темно. В этом небольшом переулке она могла проехать дальше, даже не остановившись. Но, почувствовав удар, затормозила и вышла из салона, чтобы ему помочь.
– Как вас зовут? – спросила незнакомка.
– Эльдар, – ответил он.
– Красивое имя, говорят, что персидское.
– Почему персидское?
– Не знаю, но я так слышала. Как вы себя чувствуете?
– Кажется, нога уже меньше болит, – признался Эльдар.
– Дай бог. – Она сняла шапочку, бросив ее назад, и тряхнула длинными светло-каштановыми волосами. И вообще, она была очень красивой без этой шапочки, делавшей ее похожей на Снегурочку.
– А как вас зовут? – спросил он.
– Светлана, – ответила незнакомка и, немного подумав, добавила: – Светлана Игоревна.
– Очень приятно, – Эльдар тяжело вздохнул. – Может, вы меня высадите по дороге и я сам доберусь до больницы?
– Ни в коем случае! – возразила она. – Здесь рядом есть больница, и у меня там много знакомых. Я вас прямо туда отвезу.
Он согласно кивнул. Спорить не хотелось.
– Хорошо, что мы быстро отъехали, – озабоченно проговорила Светлана, оглядываясь назад. – У меня могли быть неприятности из-за этой аварии. Как вы себя чувствуете? – снова спросила она.
– Уже нормально, не беспокойтесь. Может, вы меня лучше отвезете домой? Я действительно чувствую себя лучше.
– Сделаем снимки, потом отвезу. Сейчас вы можете не почувствовать, а потом возможны осложнения. Знаете, как обычно бывает? А где вы живете?
– Во дворе Моссовета.
– Где?!
– Недалеко от памятника Юрию Долгорукому. Нужно въехать во двор и проехать метров триста или четыреста.
– Хорошее место, – несколько удивленно произнесла Светлана, внимательно приглядываясь к нему. – Вы не беспокойтесь, я вас потом туда отвезу. Это же совсем близко.
Через несколько минут она мягко затормозила.
– Сможете пройти или вызовем санитаров, чтобы помогли?
– Сначала постараюсь пройти сам, – пробормотал Эльдар, пытаясь выйти из салона. Когда он опустил ногу на землю, острая боль едва не свалила его с ног. Он снова прикусил губу, чтобы не застонать.
– Обопритесь на меня, – предложила Светлана, подходя к нему. Ему было неудобно опираться на женщину, поэтому он попытался запрыгать, но споткнулся и упал на землю.
– Что вы делаете! – бросилась она к нему.
– Давайте, я вам помогу, – рядом откуда-то появился санитар. Наверное, через стекло увидел и выбежал из больницы. Он обхватил Эльдара за талию, и они осторожно дошли до дверей. Внутри было уже проще. Ему сразу прикатили инвалидное кресло, посадили в него, не слушая возражений, и повезли на рентген.
Через несколько минут Эльдар узнал, что у него нет сотрясения мозга, что он получил сильные ушибы грудной клетки и левого бедра, а серьезные повреждения, перелом или трещина у него отсутствуют. Ему выдали специальный крем, чтобы он смазывал ушиб, второй тюбик врач передал Светлане, на всякий случай, и она бросила его в сумочку. Потом его снова посадили в инвалидное кресло и отвезли к машине.
– Вызовем лучше такси, и я уеду, – предложил Эльдар.
– Ни за что! – возразила она. – Теперь я вас точно никуда не отпущу. Слава богу, что вы целы и невредимы. Я так перепугалась, когда вы ударились о мою машину. А почему вы сказали врачу, что вы не москвич? Вы же говорили мне про свой дом во дворе Моссовета.
– Я там живу, но это не мой дом, а гостиница постпредства, – пояснил Эльдар.
– Значит, вы командировочный, – улыбнулась Светлана. – Тогда все понятно. Хотя для гостя вы слишком хорошо говорите по-русски.
– А я должен говорить с акцентом? – спросил он, уже самостоятельно поднимаясь с кресла и пересаживаясь в салон машины.
Светлана села за руль и мягко тронулась с места.