– Ой, рябина кудрявая, беее – лыы – е цветы, ой, солдатик, соолдааа – тик, разздевайся тты!
– Прошу прощения, это вы мне?
– Штаа, панимаэш, не панимаэш, што я говорю? Снимай штаны!
– Товарищ верховный главнокомандующий! Не могу выполнить ваш приказ, поскольку ношение такой формы одежды не предусмотрено уставом!
– Гмм, много говоришшш, снимай штанишки, слышшш?
С правого боку от трона отделилась группа из трёх фигур, они копошились, оплетали друг друга, издавая хлюпающие, тягостные для слуха звуки. Татуированный бубноносец неслышно вырос у меня за левым плечом, и горячо зашептал, обдавая ухо слюнявыми брызгами:
– Нравятся? Они не могут не нравиться, это три грации демократии – Лера, Ира и Костя. Давай, снимай штанишки, насладись их молодостью и чистотой!
Одна из грации была одета в коротенькое подобие кимоно, её глаза были скрыты за тёмными очками, тонкие губы крепко сжимали дымящуюся сигарету, вторая была полностью обнажена, бородавчатые, бурые жировые складки растеклись и практически полностью скрывали тело её кавалера, багрового от натуги, грация восседала у него на коленях, судя по выпученным глазам, он был близок потере сознания. Процесс созерцания мною скульптурной группы был прерван мощным рыком главнокомандующего – давай! Удиви меня!
Он поднялся, опираясь на подлокотники, с трудом развернулся, и неожиданно захохотал – портки мои нравятся? Га– ха – ха – хгы… Друг Джордж подарил, цвет матраса, полоски со звезздами…я думал это – вши, спрашшыаю у него – шо за штаны? Матрас со вшшами? Нет, гаварит. Пятьдесят звёзд – пятьдесят штатов,…а я гаварю – пять звёздочек лучше! Га – ха – ха – хы…
Толпа стоящих у трона, громко и визгливо расхохоталась вслед за счастливым обладателем звёздно – полосатых штанов. Он резко рыкнул – харрош! Когда я был в Америке, на мою задницу нацелились 38 негров – снайперов с чёрными, дымящимися обрезами, но не поддался я этому искушению…я – Россию люблю, с её осинами…то дорожка, то рябина, то Гайдар, а то – дубина…Хочу понимаэшш слиться в экстазе с родным, рассиянским народом. Ну, давай…
Он пошевелил бёдрами, и огромные порты упали на пол, освободив бледные, дряблые, стариковские ягодицы.
– Дыавай! Жги! По – нашему! По – рассиянски!
Бубноносец горячо зашептал – давай, влупи ему по самые помидоры, ох, жалко, что он не меня просит, я бы с удовольствием вдолбил бы его в каменный век! Дым бы из жопы пошёл! Не упусти свой шанс, папа просит, давай, давай!
– Я не могу, я не настолько демократичен и раскрепощён, я всё как – то по старинке…
– Ммм, надоел понимаэшш, аххрана! Снимите с него штаны!
Чьи – то сильные руки схватили меня сзади за плечи, расстегнули ремень, с громким звуком отлетела на пол пуговица штанов ПШ, штаны резким рывком спустили до пола.
– Какая прелесть, это – Кельвин Кляйн? – увидев мои кальсоны, подключилась грация в кимоно.
– Нет, это …мм Дольче Габана – прочмокала грация с бородавками.
Бубноносец хмуро потянул меня за кальсоны, и вполголоса прочитал – в/ч 523… МВО, не угадали девицы, эта модная вещичка от кутюрье Пабло Граччини, Папа, солдатик не возбудился, они – люди военные, всё делают по команде, ему надо приказать…
– Павлик! Павлик!
Здоровенный, широколобый, с вытатуированными на плечах символами Мерседеса мужичина в кожаных трусах с заклёпками в виде больших маршальских звёзд, неслышно вырос из сумрака – чего надо?
– Не возбуждается военнослужащий, дай ему команду!
– Без письменного приказа не могу, последствия могут быть непредсказуемы…
– Будет тебе приказ, командуй!
– Равняйсь! Смирно! Для торжественного овладения президентской задницей справа, и слева – на караул! Ну? Помогло?
Бубноносец нежно потрогал мои причиндалы – нет, никакой реакции, то есть эрекции…
Павлик громко фыркнул – бля, забыл, как это по – культурному будет, ну, когда болт стоит? Кто знает?
– Я могу помочь вам коллега, – из толпы, переваливаясь на коротких, полусогнутых ножках выкатился невысокий человечек с тотально наетым лицом, мокрыми, ярко – розовыми чмокающими губками:
– Я понимаю вашу половую немощь, юноша, я тоже когда – то был коммунистом – натуралом, мой нежный половой орган бурно реагировал только на красное, бородатые лики отцов – основателей вызывали у меня мощную, обильную эякуляцию, но! Но! Затем я понял, что это – извращение, поехал в Штаты, прошёл курс лечения, и теперь все цвета радуги вызывают приятную тяжесть внизу живота, особенно мне импонирует голубенький – цвет чистого, классического либерализма. Не помогло? Моя блестящая речь не подействовала? Павлик! Нам нужна шоковая терапия! Давай!