Широколобый наклонился к моему паху – опять забыл, как это называется, когда стоит?
– Эрекция.
– Слушай мою команду! Эрр – рекция! Быстррро! Ррродине нужна твоя эррекция сынок! Поднатужься! Ощетинься! Ну? Есть?
– Неа, всё также, полный штиль – бубноносец подпрыгнул по – козлиному, и громко грохнул в бубен у меня над ухом – помогло? Тоже нет, ну, я не знаю…
Грация в кимоно неспешно отделилась от своих товарок, и подошла ко мне – вы все – грубые дураки, мальчику нужно не это – она грациозно сбросила кимоно, оставшись полностью обнажённой, после чего легла на пол, и стала теребить изящными пальчиками нежные лепестки половых губ, каждый ноготь был украшен символом восходящего солнца, лобковые волосы были причудливо выбриты, стрижка напоминала изображение вооружённого копьём воина. Тяжело дыша, она проговорила – мальчик знает, куда надо смотреть, оо, да … что ты видишь? Ты внимательно смотришь? Тебя заинтересовала моя интимная стрижка? Это – японский иероглиф, его надо произносить чувственно, давай скажем это вместе – её дыхание стало прерывистым – ты готов?
Я мотнул головой – давай малыш, скажем это вместе, страстно и горячо, это произносится так – она задержала дыхание, и затем хрипло вскрикнула – Кай! Повторяй со мной – кай! Кай! Кай!
– Шо за хуйня такая? – возмутился широколобый – какой ещё Кай? Герда…Чего, мы в гостях у сказки что – ли? Ничего не понял…
Бородавчатая грация захлюпала – ему нужна прививка от коммунистической импотенции – она подвигала губами взад – вперёд, выдвинула нижнюю и забулькала – комми всегда были импотентами, всегда…
– Да он – не коммунист, он правильной ориентации придерживается, демократической…
Придавленный воздушными телесами бородавчатой грации, к дискуссии подключился, с трудом шевеля посиневшими губами, грация по имени Костя – коммуняка он, коммуняка, я их невоолузённым…невооолузённым…
– Глазом? – подсказал бубноносец.
– Невоолузённым пахом…чувствую…у меня дазе не стоит на него…потому…он и не хоцет исполнить свой глажданский доуг…осуществить смыцку налода и власти…Лега…золотце…слезь с меня…тошнит…
– Мааалчаать! Выключи музыку! – сиплый вопль папы заставил вздрогнуть всех, музыка затихла, остановилась танцевальная круговерть, грации мгновенно исчезли, словно жуткий кошмар, навеянный послеполуденным сном, «папа» резко развернулся, и вместо известного всей стране лица, я увидел озлобленное, кабанье рыло с оскаленными, истекающими слюной клыками, чудовищная харя открыла пасть, раздался костяной, тошнотворный звук, изображение поплыло перед моими глазами, «папа» вновь был в своём обычном, человеческом обличье, вот только беспалая рука вытянулась на несколько метров вперёд, прочно обхватила моё горло, и начала неумолимо сдавливать, лишая меня возможности вдохнуть.
– Зачем ты убил Пакушу?
– ?!
– Повторяю вопрос – зачем ты убил Пакушу, долбаный душара?
Что за лексикон? Вы же – глава государства, а не какой – то дурень – старослужащий…
– Говори сучара, зачем убил Пакушу? Говори, а то полжизни отниму!
Я пытаюсь вырваться, стараюсь снять руку с горла, но все мои попытки бесполезны, из – за нехватки кислорода я чувствую слабость, сердце бешено колотится в груди, лёгкие готовы разорваться, я отчаянно пытаюсь вдохнуть хотя бы немного воздуха…открываю глаза, и обнаруживаю Филю, комфортно сидящего у меня на груди, он радостно, сладко улыбается и отпускает моё горло.
– Филя, ты что? Ёбнулся? Ты меня чуть не задушил, сволочь…
Меня рвёт желчью, я кашляю, выплёвывая сгустки жёлтого цвета.
– Филя, смотри, у него стоит! Ты доставил сучонку удовольствие, придуши его ещё разок, вдруг кончит!
– Кочумай, Пиночет, хватит с него, и так весь пол заблевал, ну, скажешь нам?
– Что сказать?
– Зачем убил Пакушу? Пакуша был мне другом, лучшим, самым любимым (после Пиночета), я всю ночь проплакал, когда узнал, что его больше нет, (Филя громко всхлипывает) мы с ним с детства дружили, моя сестра за него замуж собиралась, а ты разрушил молодую, российскую семью, я тебя кончу за это!
Он делает выпад в сторону моего горла, и радостно смеётся при виде моей болезненной гримасы – не ссы, я шучу, Пакуша был скудоумный примат, сдох – и хрен с ним, всем похуй, даже если его и вправду ты грохнул, а шейка у тебя цыплячья – тоненькая, синюшная, аж хрустит, если б я захотел, ты бы уже сегодня рядом с Пакушей заночевал, на соседней полке морга – «осознав тяжесть своего преступления, рядовой Злобарь покончил с собой, повесившись на ремне, в сушилке казармы» – похоже на отчёт об обнаружении тела? Живи пока, и помни кто твой господин, благодаря кому, ты ещё дышишь. Оревуар, душара.