– Ну, давай быстрее, чего там у тебя?
– Можно вас обнять? По – родственному?
– Вот же бля, родственничек, ну иди сюда…
– Папа!
– Ну – ну, без этих соплей, а то не утереться после тебя, ласковый как пидор…
Пока он тискает меня в объятиях, я принюхиваюсь к нему, и ощущаю лёгкий запах плесени, (как от чисто вымытого китайца) смешанный с ароматом чеснока и застарелого перегара. Вырвавшись, я иду к двери, утирая слёзы умиления, на пороге останавливаюсь, и поворачиваюсь к старшине –чуть не забыл…
– Что ещё?
– Да так, мелочь одна, ничего особенного, вот вы сказали про соблюдение субординации, а я вспомнил, что дочка полковника Жёлудя тоже ждёт от меня ребёнка, я вот подумал, и решил – дочка полковника привлекательнее, чем дочка прапорщика! Субординация, понимаешь. А? Папа?
Бейвнос смотрел на меня молча на протяжении нескольких секунд, кровь отхлынула от его лица – сынок, не надо так шутить…
– Я не шучу, всё всерьёз.
Я увидел настоящую боль в его глазах, и получил от этого удовольствие, с которым не сравнится никакой секс. Бейвнос схватил меня за отвороты шинели и шваркнул об шкаф, от неожиданности я потерял равновесие и упал на одно колено, ударом ноги он опрокинул меня на спину, после этого он швырял меня по всей каптёрке, я пересчитал рёбрами все шкафы, видимо в какой – то момент я отключился, потому что звуки перестали доходить до моего слуха, очнувшись, я увидел очень близко от моего лица его изогнутый нос, и губы, выплёвывающие мне в лицо какие – то слова, смысл которых я не понял, я перевернулся на живот, и быстро пополз по направлению к двери, удар ногой в бок немного изменил траекторию моего движения, но я успел зацепиться за порог и вывалиться в коридор, к каптёрке бежал Мазепан, замполит и кто – то ещё, меня оттащили в сторону, старшина надрывно кричал, на нём (как собаки на медведе) повисли офицеры, дневальный сбегал за совком, и поливал меня водой из него. По какой – то причине мне было тяжело дышать, Мамчик вызвался отвести меня в госпиталь на рентген.
– Ну, чё – допрыгался? Бейвнос теперь тебя с гавном съест, пора задуматься о самоубийстве – ты как предпочитаешь: из окна спрыгнуть, повеситься, а может, дуло карабина в пасть засунешь?
– Умеешь ты подбодрить, спасибо, не всё так плохо, есть у меня мыслишка одна.
– Сбежать решил? Вон Улугбек из комендантского взвода, к нему родственники приехали из Узбекистана, сел к ним в машину и …ага, домой – у них служба полтора года, он уже полтора отслужил, приедет домой и дембельнётся…
– А мне куда, тоже к Улугбеку? Я – то всего полгода отслужил, ты чего буровишь, Вася? Нет, я ещё здесь побуду…
Врач – рентгенолог уважительно почмокал губами при виде моих синяков и кровоподтёков – с лестницы упал?
– Откуда вы всё знаете?
– Прямо беда с этими лестницами, ступеньки там какие – то дефективные что – ли? У нас целый этаж, таких как ты, страдающих падучей, со сломанными челюстями, пюре через резиновую трубочку едят, с сотрясениями, сломанными ногами, в пору снимать фильм ужасов: лестницы – убийцы! Лестницы ломают солдатам руки, ноги, выбивают зубы, прижигают сигаретами, и даже насилуют. В мирное время лестницы наносят нам такие потери, какие несёт воюющая страна…Пора бы уже объявить этим лестницам войну…Таак, ну, тебе повезло, тебе попалась незлобивая лестница, ласковая, переломов у тебя нет, полежишь с недельку в госпитале, и обратно, сражаться с…лестницами…
– Нет, он обратно в роту отправится, его там ждут – в разговор, гадостно улыбаясь, вступает замполит – переломов нет, нечего прохлаждаться, служба зовёт!
Мы выходим из госпиталя, замполит скалит плохо чищенные зубы, и сладострастно говорит – сгниёшь на тумбочке, Гивиевич на тебе теперь выспится, ох выспится – он визгливо захихикал – я б тебе советовал покончить жизнь самоубийством, тебе всё равно до дембеля не дожить, ты труп! Так что, мой тебе дружеский, бесплатный совет…
– А мы – друзья?
– Ну, это так говорится…
– Ааа, а я – то думал,…а про самоубийство я уже сегодня слыхал от кого – то…
– От кого? Впрочем, неважно…Умные люди мыслят одинаково…С завтрашнего дня, и до дембеля заступаешь в наряд, забудь про увольнения, про отпуск я вообще не говорю, дурак ты братец, ох дурак…Следующие три месяца я купался в лучах славы (это он – тот самый, который дочку Бейвноса обрюхатил), и наслаждался родственной любовью старшины. Я надраил до блеска все металлические предметы в казарме, выдраенные мной очки в туалете, отпугнули бы своей белизной саму Снежную королеву, я перекидал Эвересты снега на плацу, вычистил тонны свинячьего дерьма в подсобном хозяйстве, и мог бы по праву зваться Геракл – ПВО за этот подвиг по очистке Авгиевых конюшен, старшина приходил на службу малиновый от злости, он аж светился изнутри, словно бумажный фонарик, поприветствовав меня левым прямым в грудь, он шёл в каптёрку, брал из шкафчика засаленную розовую клюшку для игры в хоккей с мячом, и начинал обход роты, педантично выискивая пыль на окнах, дверях, шкафах, неровно повешенные шинели, грязь в спальном помещении, воду на полу умывальника – каждый недочёт сопровождался поощрительным ударом клюшки по спине. Расслабившись подобным образом, старшина становился бодр и весел, привычно снимал меня с наряда (тесть заботился о моём сне, слишком много спать – вредно, четыре часа в сутки вполне достаточно),и отправлял на какую – нибудь увлекательную работу: чистка картошки в столовой, мытьё бочек из – под квашеной капусты, разгрузка вагонов со свиными тушами – его душа пела, а моя…моя была полна самых нежных чувств к нему, степень моей привязанности к Александру Гивиевичу Бейвносу росла с каждым днём…