Выбрать главу

За несколько месяцев в «Литературной газете» вышли статьи: 29 января — «Политическое лицо критика Юзовского», 5 февраля — в следующем номере — «Двурушник Борщаговский», 19 февраля — «Буржуазный националист Альтман», 26 февраля — «Враг советской культуры Гурвич», 5 марта — «Разоблаченный клеветник Малюгин», 12 марта — «Эстетствующий антипатриот Варшавский», 19 марта — «Политический хамелеон Холодов (Меерович).

Без кого на Руси жить хорошо…

Апогеем травли космополитов стало хождение в списках поэмы «Без кого на Руси жить хорошо», которая вышла из-под пера Сергея Васильева. Поэму он читал в Доме литераторов. Данин вспоминал, что редактор «Крокодила» был человек умный и хитрый и послал этот «шедевр» в набор, чтобы продемонстрировать свою готовность публиковать, а затем отправил гранки в ЦК КПСС, испрашивая указания — печатать или нет? Не желая «наследить», оттуда ответили: на ваше усмотрение. И поэма света не увидела[208].

Григорий Свирский очень эмоционально описал создателя и его творение в своих мемуарах: «…появился мрачный, квадратнолицый, руки до колен, газетный поэт Сергей Васильев, только что из Союза писателей, где он утром читал свою новую поэму "Без кого на Руси жить хорошо", за которую Пуришкевич его просто бы озолотил.

Какая, в самом деле, поэзия! И как тщательно выписан в этой откровенной поэме весь смысл, вся суть устроенной Сталиным резни.

Задержимся несколько на ней. Она заслуживает этого. Некрасовских крестьян, которые ищут на Руси правды, С. Васильев заменил… евреями-критиками. Тут есть своя черносотенная логика. Что крестьяне-правдоискатели, что евреи-критики — одним миром мазаны. Ищут поганцы! Роют.

Предоставим, однако, слово самому автору "поэтической энциклопедии 49-го года", герои которого

Сошлися и заспорили: Где лучше приспособиться, Чтоб легче было пакостить, Сподручней клеветать?.. Кому доверить первенство, Чтоб мог он всем командовать, Кому заглавным быть? Один сказал — Юзовскому, А может, Борщаговскому? — второй его подсек. А может, Плотке-Данину? — Сказали Хольцман с Блейманом… Беркштейн за Финкельштейном, Черняк за Гоффешефером, Б. Кедров за Селектором, М. Гельфанд за Б. Руниным За Хольцманом Мунблит, Такой бедлам устроили, Так нагло распоясались, Вольготно этак зажили… <…> За гвалтом, за бесстыдною, Позорной, вредоносною Мышиною возней Иуды-зубоскальники… <…>

А вот и сам народ! Представлен в поэме. Весь. От мала до велика. Герои 49-го года, по которым критики-де, хотели нанести удары.

Один удар по Пырьеву, Другой удар по Сурову… Бомбежка по Софронову… По Грибачеву очередь, По Бубеннову залп! По Казьмину, Захарову, По Семушкину Тихону…

Казьмина и Захарова, руководителей Русского народного хора имени Пятницкого, привлекли, конечно, для пущей народности. Они к "дружинушке хороброй" не причастны. Затем лишь, чтоб бросали на нее отсвет народной культуры. Иначе-то как сойти за народ!.. Остальные — что ж? Остальные тут по праву. Спасибо Сергею Васильеву. Никто не забыт. Ничто не забыто. Осталось нам теперь вместе с газетным поэтом предаться восторгам по поводу того, что все литературные критики перебиты и можно рифмовать уж и так… Безбоязненно.

На столбовой дороженьке Советской нашей критики Вдруг сделалось светло. Вдруг легче задышалося, Вдруг радостней запелося, Вдруг пуще захотелося Работать во весь дух, Работать по-хорошему, По-русски, по-стахановски… По-ленински, по-сталински Без устали, с огнем…

Работал Сергей Васильев по-сталински. Это уж точно. Потому и старался. Без устали. С огнем»[209].

«Космополитствующий критик» Данин, названный Софроновым законченным эстетом и формалистом, вспоминал о своем собрате по Литинституту Сергее Васильеве: «…он при всякой встрече, в клубном ли ресторане или клубном сортире, однообразно уговаривал меня статью о нем написать. Долговязый, преступнолицый — со вмятиной на переносице и алчно-красивыми глазами — он умел угрожающе нависать над собеседником. И пошучивая, вовсе не шутил:

вернуться

208

Данин Д. Бремя стыда. С. 412.

вернуться

209

Свирский Г. Герои расстрельных лет. — EUROMOBY — Библиотека.html