Об улусе Берке нам известно из отчета Рубрука: «У Батыя есть еще брат, по имени Берка, пастбища которого находятся по направлению к железным Воротам, где лежит путь всех сарацинов, идущих из Персии и из Турции; они направляются к Батыю и проезжают через владения Берке, привозят ему дары»[130]. Абульфида при описании Северного Кавказа неоднократно говорит о Северном Кавказе, как о районе, принадлежащем Берке, и называет татар, кочующих на Северном Кавказе», «татарами Берке»[131]. Правда, этот улус существовал недолго из — за бездетности Берке. После его смерти улус был присоединен к общим владениям дома Джучи.
У Абулгази имеется указание еще об улусе Уранг-Тимура, сына Тукай-Тимура, лежавшем в Крыму в районе города Каффи»[132]. Позднейшие исследователи (Хаммер, Ховаре и др.), основываясь на указании Абулгази, сделали вывод о выделении Батыем улуса своему брату Тукай-Тимуру в Крыму и рассматривали Крым как владение потомков Тукай-Тимура[133]. Выделение улуса Тукай-Тимуру не вызывает возражения, но выделение именно Крыма в качестве такого улуса сомнительно. Ни Рубрук, ни Плано Карпини нигде не говорят о принадлежности Крыма Тукай-Тимуру. Скорее всего улус Тукай-Тимура надо искать где-то на востоке, рядом с улусом Орда-Ичена и Шайбана. Рашид-ад-дин называет потомков Тукай-Тимура и Орда-Ичена царевичами левого крыла: «Из войск Джучеивых одною половиною правил он (Орда), — пишет он, — другою — Бату. Он (Орда) с войском и с четырьмя братьями: Удуром, Тука-Тимуром, Шингкуром и Сингкумом составлял левое крыло армии; их до настоящего времени называют царевичами левого крыла. (Еще) и теперь у рук их (братьев Орды), за одно с уруком Орды и юрт его (Орды) и тех братьев (его) и войска их находятся на левом крыле… в пределах Дженда и Узгенда»[134].
Тогда же был выделен улус и другому брату Батыя — Мовалу, деду темника Ногая. В конце XIII века его улус по наследству перешел Ногаю, который управлял владениями, расположенными между Днепром и Днестром. Этого Мовала имеет в виду и Плано Карпини, когда пишет о знатном князе Мауцы, кочевавшем в степях близ Днепра[135]. У нас нет данных об улусах остальных 9 братьев Батыя, однако, бесспорно, и остальные братья Батыя получили свои уделы — «улусы» и распоряжались ими как своими наследственными владениями. У Рашид-ад — дина, например, имеется намек об улусе брата Батыя Беркачара, когда он говорит о Тахте, который нашел убежище у Беркачара и с помощью его войска добыл себе трон. Из этого можно сделать вывод о наличии улусов и у остальных братьев Батыя, хотя это и не нашло прямого отражения в источниках.
Таким образом, при образовании Золотой Орды Джучиев улус был разделен между 14 сыновьями Джучи в виде наследственных владений.
Каждый царевич, стоявший во главе отдельного улуса, считал себя самостоятельным государем. Рашид-ад-дин, хорошо знавший о взаимоотношениях монгольских царевичей, писал: «С самого начала никогда не случалось, чтобы из урука (потомков) Орды, те, которые заступили его место, являлись к ханам урука Бату, потому, что они находятся далеко друг от друга и каждый был самостоятельно государем своего улуса»[136]. Следовательно, каждый из братьев Батыя, стоявший во главе улуса, считал себя государем своего улуса и не признавал над собой никакой власти. Так и случилось позднее, когда государство стало распадаться на новые государственные объединения, но в первый период существования Золотой Орды все же имелось условное единство всего Джучиева улуса.
Цитированный выше Рашид-ад-дин, говоря о потомках Орда — Ичена, которых он называл самостоятельными государями, подчеркивал: «У них (потомков Орда-Ичена) такой обычай, что они признают царями и правителями своими преемников Бату и имя их пишут на ярлыках своих сверх»[137]. Из этого, вытекает, что братья Батыя, правившие в своих улусах в качестве полу-самостоятельных государей, признавали Батыя верховным главой государства. Каждый из них нес определенную повинность в пользу хана и служил ему. «Согласно феодально-родовому началу, — писал академик Б. Я. Владимирцов, — закрепленному в Джасаке (Ясак-Яса) Чингис-хана, все члены ханского рода, все царевичи вместе со своими старейшими вассалами — феодалами должны были служить монгольскому хану, главным образом, в качестве воинов, затем помогать ему в совете, т. е. принимать участие в курултаях и способствовать в начинаниях общего характера, например, в организации почтовых станций (jam), предоставлении подвод, средств передвижения (ula’a ulaga) и т. п. Konsilium et auxilium»[138]. Действительно, когда возникла вражда между Батыем и великим ханом Гаюком, братья Батыя со своими войсками поддержали Батыя. Имеется немало, данных об участии на курултаях всех царевичей Джучиева дома. При обсуждении вопросов, касающихся всего Улуса Джучиева. Вовремя неурядиц среди членов Джучиева дома царевичи также собирались на курултаи, «чтобы уладить дело»[139], как это имело место, например, при созыве курултая по требованию владетеля Синей Орды царевича Баяна для восстановления порядка в Джучиевом доме. По мере роста феодальных отношений курултай, потерявший первоначальное свое значение, как пережиток прежних родовых собраний, превратился теперь в собрание членов правящего дома и стал органом, поддерживающим, единство государства. Наряду с другими пережитками прежних патриархальных отношений сохранилось и такое, как уважение к старшему в роде. У монголов старший член рода долгое время сохранял право контролировать деятельность своих младших членов. При Чингис-хане и его внуках старший член рода, будь он хан или простой темник, должен был следить за «порядком» в государстве. Старший член рода, как правило, пользовался известными прерогативами перед младшими членами рода: Чегатай, второй сын Чингис-хана, заслужил в свое время недовольствие и гнев отца за оскорбление им старшего своего брата Джучи, несмотря на то, что сам Чингис-хан не питал особого уважения к своему старшему сыну. «Как смеете вы подобным образом отзываться о Чжочи! Не Чжочи ли старший из моих царевичей. Вперед не сметь произносить подобных слов», — говорил Чингис-хан[140]. Так же поступил и Угедей в отношении своего сына Гаюка за оскорбление Батыя, являвшегося старшим из внуков Чингис-хана[141]. Хотя академик Б. Я. Владимирцов и признает, что пережитки патриархальных отношений начали постепенно исчезать в XIII в.[142], но наблюдения над материалами, относящимися к истории Золотой Орды, показывают живучесть их даже в XIV веке, Примером живучести патриархальных отношений может быть курултай 1242 года, где решения об избрании Гаюка ханом не получили силы из-за неявки Батыя, как старшего члена рода. На курултае при избрании нового хана после смерти Гаюка монгольская аристократия снова обращается к Батыю, как к старшему представителю в роде: «Тебе следует быть царем нашим, так как из рода Чингис-хана нет никого старше тебя». После смерти Батыя старшим из внуков Чингис-хана был Берке, и его старшинство признали не только царевичи дома Джучия, но и остальные внуки Чингис-хана, в том числе и Хулагу, не принадлежавшие к линии Джучи.
133
Hammer-Purgstall, указ, соч., стр. 249 Howarth, Histoiry of the Mongols. II, London 1876. p. 165.