О характере земледелия в Дешт-и-Кипчаке, в последней стадии существования Золотой Орды, интересные сведения сообщает Иософато Барбаро, лично побывавший в Орде в 30-х годах XVI в. «В исходе февраля месяца, — писал он, — по всей Орде громогласно возвещают желающим делать посев, дабы они заблаговременно приготовили все для того нужное, ибо в такой — то день марта предложено отправиться к такому-то месту, для посева избранному; вследствие этого объявления все желающие немедленно делают приготовления свои, запасают семенной хлеб на повозки и отправляются с рабочим скотом, с женами и детьми… к назначенному месту, которое обыкновенно бывает не далее двух дней пути от пункта, где находилась Орда во время возвещения приказа о посеве. Тут остаются они до тех пор, пока не вспашут землю, посеют хлеб и окончат полевые работы, а потом возвращаются назад в Орду… когда же хлеб созреет, то все… отправляются для жатвы»[258]. Такая форма земледелия, связанная с обработкой земли наездами, еще не отделенное от основной формы хозяйства кочевников от скотоводства, могла играть лишь подсобную роль в хозяйстве кочевников Золотой Орды.
Появление земледелия даже в той примитивной форме, как оно рисуется у Иосафато Барбаро, факт, безусловно, важный. Сопоставляя сообщение Плано Карпини, писавшего о полном отсутствии хлебной пищи у кочевников, с более позднейшими данными Иософато Барбаро, можно сделать неоспоримый вывод о некоторых экономических сдвигах, происшедших в быту кочевников в последний период существования Джучиева улуса. Более сложным является вопрос о состоянии домашних промыслов и ремесленного производства в Золотой Орде. До сих пор внимание исследователей (Ф. В. Баллода, А. Ю. Якубовского и др.) было обращено на изучение ремесленного производства в городских центрах Джучиева улуса, вопрос же о домашних промыслах оставался без внимания — исследователей.
Ремесленное производство развитого типа, работающее по заказу потребителя, как правило, связано с городской жизнью, между тем основная масса населения Золотой Орды оставалась кочевниками на весь период существования этого государства. Для кочевников Золотой Орды было характерно не ремесло городского типа, а домашние промыслы, составлявшие необходимую принадлежность натурального хозяйства. «Домашние промыслы составляют необходимую принадлежность натурального хозяйства, — пишет В. И. Ленин, — остатки которого почти всегда сохраняются там, где есть мелкое крестьянство»[259]. Как раз такую форму домашних промыслов, связанных с натуральным хозяйством и не выходивших из рамок семей кочевников, застали западноевропейские путешественники во время пребывания их в только что образованном государстве Батыя. По словам Плано Карпини, у монголов «жены их все делают полушубки, платья, башмаки, сапоги и все изделия из кожи, также они правят повозками и чинят их»[260]. Другой западноевропейский путешественник В. Рубрук к вышеуказанному добавляет:
«Мужчины делают луки и стрелы, приготовляют стремена и уздечки и делают седла, строят дома и повозки… делают мешки»[261]. Из слов Плано Карпини и Вильгельма Рубрука хотя и можно сделать вывод о некотором разделении труда в изготовлении домашних изделий у монголов, но это разделение труда не выходило из рамок семьи. Все необходимые для своего хозяйства изделия изготовлялись членами семьи по потребности и не поступали на рынок. Вся продукция домашнего производства кочевого хозяйства была неразрывно связана с кочево-скотоводческим характером всего производства.
Судя по описаниям Иосафато Барбаро, когда Золотая Орда уже распалась, у кочевников Дешт-и-Кыпчака имелись следующие ремесла: сукновальное, кузнечное и оружейное. Ремесленники были заняты только обслуживанием нужд ханского двора и «во всякое время неотлучно находились при Орде»[262].
Есть все основания полагать, что в Золотой Орде на всем протяжении ее истории домашние промыслы в своем развитии не дошли до стадии ремесленного производства в том смысле слова, какое придает ремеслу В. И. Ленин: «Первой формой промышленности, отрываемой от патриархального земледелия, является ремесло, т. е. производство изделий по заказу потребителя». Ремесло, являвшееся «Необходимой составной частью юродского быта»[263], здесь из-за слабости городского быта развиватья не могло.
Правда, при археологическом обследовании городских центров Золотой Орды — в Сараях, Солдате, Ургенче, в Булгаре было найдено большое количество ремесленных изделий, но этот богатый археологический материал еще не изучен в достаточной мере. Какой процент ремесленных изделий, найденных при раскопках, изготовлялся самими кочевниками, не установлено. Найденное при раскопках золотоордынских городов большое число крестов, образков никак уже нельзя отнести к мастерам — татарам, исповедовавшим ислам. Когда речь идет о золотоордынском ремесле, нужно к нему подходить особенно осторожно, имея в виду, что в таких городах, как Ургенч, Булгар, существовавших до монгольского завоевания, уже имелось ремесленное производство и местные ремесленники, продолжавшие свои профессии и во времена монголов. Ремесленное же производство в городах, как, например, в Сараях, Солхате, Астрахани и др., было создано руками ремесленников из завоеванных стран, переселенных в эти города из разных местностей. «Монголы забирают всех лучших ремесленников и направляют их к своим домам, лучшие же ремесленники платят дань от своих изделий», — так писал Плано Карпини[264]. Подтверждением этого служит керамика Сарая, по словам А. Ю. Якубовского, имеющая среднеазиатское происхождение[265]. Другие же изделия из металла изготовлялись руками русских мастеров. Поэтому совершенно прав был Б. А. Рыбаков, подчеркивая роль русских ремесленников в жизни золотоордынских городов XIII–XIV вв.[266].
265
А. Ю. Якубовский, К вопросу о происхождении ремесленной промышленности в Сарае Берке, 1931, стр. 27.