Блондин вздохнул, снял очки и, засунув их в нагрудный карман рубашки, притянул Кису ещё ближе, припав к пухлым губам.
- Другое дело! - довольная бабка Глаша опустилась на стул, потирая руки. - Так и правнуков понянчить успею.
- Кто о чём, - засмеялся Щербатый и тут же замолчал, заметив свет фар в окне. Машина остановилась возле их дома.
Выскочив из-за стола, Финогенов быстро вышел на террасу и, распахнув входную дверь, замер: по вычищенной им и Крюковым дорожке к крыльцу быстрым шагом приближался Сизов, засунув руки в карманы распахнутой куртки. Дик крутился возле его ног, виляя хвостом и пытаясь играючи уцепиться зубами за штанину.
- Мне вдруг до зубного скрежета захотелось пирожков твоей бабушки, - Дмитрий поднялся по ступенькам и встал напротив Толика, испытывающе глядя ему в глаза.
- Неожиданно, - Щербатый с трудом сохранял каменное лицо.
- Новогоднее чудо.
- Ну, заходи, чудо.
Глава 35
Локас вальяжно разлёгся на коленях Романа, млея от почёсываний за ушами. Эта рыжая тушка за порцию ласки и кусок колбасы готова была продать последний клочок шерсти.
- Предатель! - тихо засмеялась Алеся, глядя на своего кота, казалось, вознёсшегося к небесам.
- Ему не хватает тепла, - с умным видом заключил Егор, жуя мандарин.
Олег, вошедший в гостиную, только хмыкнул и поставил на стол блюдо с ароматной курицей. До полуночи оставался час, и помощь Татьяне в последних приготовлениях он взял на себя.
Старшеклассник чувствовал, что этот праздник станет особенным для его семьи и для него самого.
- Ты останешься сегодня? - Смирнов-старший бросил короткий взгляд на сына.
- Нет, я с друзьями договорился.
- Будь осторожен, ладно?
- Пап, мне не пять лет.
- Знаю, но всё же.
- Хорошо, - Олег кивнул. Конечно, ни к каким друзьям он не собирался идти, а вот провести эту ночь с Женей было бы здорово. Она говорила, что праздновать будет в клубе с дядей, потому что отношения в её семье тёплыми и располагающими к совместным торжествам не назовёшь, а Лёня был единственным родственником, к которому она питала крепкие чувства.
Стоило хозяйке квартиры появиться на пороге, как блаженствующий Локас был бесцеремонно спихнут Романом с колен. Мужчина поднялся, с восхищением глядя на брюнетку, успевшую переодеться в тёмно-синее платье, подчёркивающее полную грудь и округлые бёдра.
- Думаю, можно садиться за стол, - она улыбнулась.
- Таня, вы шикарны! - присвистнул Олег, отодвигая для неё стул.
- Согласен, - выдавил Смирнов-старший, сглотнув.
- Спасибо.
- А где мои любимые тарталетки? - Егор, забавно сморщив нос, заглядывал во все тарелки и салатницы.
- Опять чесноком вонять будет, а мне ещё спать с ним в одной кровати, - простонала Алеся.
- Я зубы почищу, - буркнул мальчик.
- У нас есть для вас новость, - переглянувшись с Романом, осторожно начала Татьяна. Глупо было бы оттягивать этот разговор.
- Какая? - её дочь заметно оживилась, мгновенно позабыв об однокласснике, добравшемся до пахучих тарталеток.
- Ну…
- Позволь мне? - шатен кивнул и обвёл взглядом детей. Не тратя время на подготовку, он произнёс: - Мы с Таней теперь вместе, так что нам всем стоит привыкнуть к мысли, что мы одна большая семья.
- Красава, батя! - Олег ударил ладонью по столу, широко улыбаясь. - Давно пора!
Егор пробормотал что-то нечленораздельное, поглощённый едой, и только Алеся замерла, сжав в руке вилку, которая уже через пару секунд упала на пол. Слишком резко, слишком неожиданно.
Люди порой не хотят видеть очевидных вещей, а подростки обладают ещё более избирательным вниманием, чем кто-либо другой.
Девочка посмотрела на фотографию отца, висящую на стене, а потом на замершую в ожидании приговора мать и прошипела: - Ненавижу! А как же папа?
- Лесь, я…
- Лучше бы ты умерла, а не он! - стул с грохотом упал, и Алеся скрылась в своей комнате, хлопнув дверью.
В воцарившейся тишине было слышно лишь тиканье настенных часов и поздравления звёзд эстрады по телевизору.
- Чёрт! - Смирнов-старший вскочил и, обойдя стол, обнял за плечи женщину, по щекам которой катились слёзы. Дети жестоки. Они причиняют нам самую сильную боль.
- С меня хватит! - рявкнув, Олег встал и пошёл следом за девочкой, обронив на ходу: - Не вздумайте заходить!
Его колотило от злости. Всему есть предел, и этот предел наступил.
Распахнув дверь, он тут же захлопнул её за собой и устремился к Алесе, в истерике разбрасывающей вещи.
- Вали отсюда! - она швырнула в него футболку. - Ты всё знал!
- Как же ты меня достала, мелкая эгоистичная дура! - вытащив из брюк, надетых по случаю праздника, ремень, он сделал несколько шагов вперёд и, схватив девочку за руку, развернул спиной к себе, наклоняя. - Мать отдала тебе всё и даже больше, а ты, неблагодарная тварь, говоришь, что было бы лучше, если бы она умерла? - первый удар был слабым, но Алеся всё равно задёргалась, пытаясь вырваться. - Ты когда-нибудь задумывалась, каково было ей, когда погиб твой отец? - второй удар, ощутимый даже через плотные джинсы, заставил школьницу громко вскрикнуть. - Твоя мама самая замечательная, а ты… - без сожалений Олег снова ударил её пониже спины и оттолкнул от себя. - Как у тебя язык повернулся? Она живёт ради тебя, из кожи вон лезет, чтобы дать тебе всё самое лучшее!
- Урод! - девочка свернулась на полу калачиком, всхлипывая. Никогда прежде её не наказывали.
Это было не столько больно, сколько обидно и унизительно.
- Может быть. Только ты не лучше, - парень со вздохом сел рядом с ней. - Я завидую тебе, Лесь.
Таня так тебя любит… Моя мать никогда не нежничала, но, знаешь, я и со злости не пожелаю ей смерти. Нельзя говорить такое.
- Она предала папу!
- Ты хочешь, чтобы она страдала? Тебе приятны её мучения?
- Нет.
- Но ты не позволяешь ей даже попытаться стать счастливой! Ты отбираешь у неё последние крохи!
- Она должна любить папу!
- А кто сказал, что она разлюбила? - Смирнов осторожно коснулся рукой растрёпанных волос Алеси и улыбнулся. - Она очень любит его, но нужно как-то жить дальше. Ты поймёшь это когда- нибудь.
- Если любит, почему она теперь с дядей Ромой?
- Любовь бывает разной. Лесь, никто не отберёт у тебя память об отце, поверь, но никогда, слышишь, никогда не смей больше так разговаривать с мамой, иначе, клянусь, я снова возьмусь за ремень.
- Все старшие братья дерутся? - девочка шмыгнула носом и посмотрела на Олега.
- Нет, - он отвёл взгляд. Надо же, она сумела довести его, ведь никогда прежде он не поднимал руку на ребёнка. Но ситуация требовала: нужно было переключить гнев Алеси с Татьяны на себя, к тому же небольшая порка в целях воспитания ей не повредит. Слишком избаловала её мать, терпя все капризы.
Когда-то Алеся винила отца, сейчас она обвиняла Татьяну - мы всегда ищем того, кого можно обвинить в наших бедах. Мы хотим избавиться от боли и думаем, что это поможет.
Ей нравился Роман, но она надеялась, что с уходом из их жизни Кости они с матерью всегда будут вдвоём. Она была слишком эгоистичной, чтобы позволить Татьяне любить кого-то ещё, кроме неё.
Она привыкла, что мать живёт и дышит ею.
- Ты должна извиниться, - Олег придал голосу строгости.
- Не хочу!
- Почему ты так жестока с ней? Я много раз видел, как ты заступалась за тех, кого обижают, но почему со своей собственной мамой ты ведёшь себя по-свински?
- У неё есть я и папа!
- Она никогда не откажется от тебя и не забудет твоего отца, но каждый имеет право на счастье!