Здесь вместе с мальчишками, своими сверстниками, бегал будущий князь Александр Ярославич Невский. Мне показывали место, где, по преданию, стоял его загородный дворец, — на Ярилиной горе! На противоположном берегу, на горе Гремяч, через пятьсот лет после князя Александра строил свою «потешную флотилию» молодой и нетерпеливый Петр I. А еще через двести лет после Петра в этом же домике М. М. Пришвин написал одну из самых сказочных своих книг, которая и повела меня сюда, — «Родники Берендея».
Эти впечатления сыграли решающую роль? Или путь в Берендеево царство был подготовлен сказками детства, впервые открывшими мне страну мечты? Наверное, одинаково важным было и то и другое. Но через несколько лет я вернулся в эти края уже как археолог. На берегах Плещеева озера, на речках и озерах, окружавших его, я нашел стоянки эпохи неолита.
Неолит — новый каменный век, новый по сравнению со старым палеолитом. Из года в год выезжала наша маленькая экспедиция на берега Плещеева озера, чтобы вести раскопки неолитических стоянок. Раскапывая поселения древних обитателей Переславщины, исследуя слои земли, сохранившей остатки исчезнувшей жизни, мы словно двигались по дороге, ведущей к истокам Берендеева царства. Об этом я рассказал в книге «Голубые дороги веков»: об открытиях, гипотезах, приключениях, о нашей жизни. Здесь же я расскажу, как неожиданно чуть было не осуществилась одна моя мечта. Ведь у каждого археолога есть своя заветная мечта…
Тот день проходил, как все остальные, — обычный день раскопок. Шумели сосны. Из-за леса, с озера доносились плаксивые крики чаек. Солнечные лучи вонзались в сумрак корабельного бора, и кора сосен вспыхивала и светилась. Мы раскапывали стоянку, расположенную на древнем берегу Плещеева озера. Раньше озеро было гораздо больше, чем сейчас, но потом начало усыхать, мелеть, сокращаться, и теперешний берег отстоял от древнего иногда на полкилометра.
Возле небольшого прямоугольника раскопа желтели кучи выброшенного песка. За ними блестели два рельса узкоколейки, по которым совсем игрушечный паровозик вывозил вагончики с торфом.
…Песок резался лопатой легко, с чуть слышным шуршанием. Копать неолитические стоянки на песчаных дюнах значительно легче, чем палеолитические, погребенные в толще глины и лесса. Они лежат почти всегда на поверхности, чуть прикрытые слоем современной почвы. Когда привыкнешь к песку, лопате и находкам, почти всегда по звуку можно определить, что именно задела лопата. Кремень рождает в металле короткий звон, а черепок — звук глухой, мягкий и вкрадчивый.
Крупные черепки, которые то и дело вынимал из-под лопаты Олег, принадлежали когда-то одному сосуду. Пока Таня Одинцова, полная и серьезная девушка, студентка исторического факультета и моя помощница, отмечала их на плане, я сидел над расстеленным листом бумаги и пытался подобрать черепки друг к другу, чтобы сложить бок горшка. Этим можно было заняться и после работы, когда черепки будут вымыты и высушены, но лучше все сделать на раскопе сразу.
Под лопатой Олега опять что-то звякнуло.
— Андрей Леонидович! Посмотрите, какой наконечник копья! И до чего же тонко сделан…
Олег на раскопках впервые. Обычно я приезжал с двумя-тремя студентами-археологами, а работали у нас местные школьники. Олег — тоже студент, но к нам попал случайно. Он приехал в Переславль, чтобы посмотреть старину, отправился бродить вокруг озера и наткнулся на нашу экспедицию. Раскопки его заинтересовали. Сначала он только смотрел, потом попросил разрешения поработать да так и остался с нами. Но с лопатой на первых порах ему приходилось трудновато. Если бы просто землю кидать! А вот так, осторожно и медленно, снимая по сантиметру, чтобы вовремя остановиться перед находкой, — на это нужна привычка…
— Олег, там в стенке не остался еще черепок?
Вот еще бы один — и получится полный бок горшка! Ничего, что горшок разбит. По одной стенке можно восстановить его форму, узор, которым он был украшен в древности. А форма и орнамент сосуда — это, так сказать, «визитная карточка», по которой археолог может установить и время, и культуру.
«Археологическая культура» служит для археолога условной меркой, с помощью которой он может систематизировать свои находки и сравнивать различные стоянки и поселения друг с другом. Понятие это охватывает комплекс признаков, куда входят орудия труда, оружие, украшения, посуда, устройство жилищ, одежда, способ погребения, хозяйство и технологические рецепты, — короче говоря, все то, чем отличалось когда-то одно племя от другого. И самым лучшим указателем здесь служит керамика, потому что узор, украшающий сосуд, и формы сосудов, вместе с определенным составом керамического «теста», у разных племен были разные.