Не было только самого главного: тех полей и усадеб, на которых все это применялось и произрастало!
Как ни странно, первые древнегреческие клеры были найдены не в Греции, а на Гераклейском полуострове, возле Херсонеса. Именно эти поля, как подозревают историки, и размежевал в свое время известный нам Агаскил.
Каждый херсонесит выращивал на отведенном ему участке самые различные культуры. Какие именно? Это удалось установить по остаткам корневой системы деревьев и виноградных лоз, по тому, как была в данном месте обработана почва. В садах росли алыча, черешня, гранатовое дерево, миндаль, яблони, груши, каштаны, грецкий орех; на огородах выращивались огурцы, арбузы, дыни и тыквы; на полях — пшеница, ячмень, горох, чечевица, просо, рожь, гречиха…
Размер древнейших херсонесских клеров был стандартен — около 30 гектаров. Примерно половину этой площади занимали виноградники. Но и на Гераклейском полуострове, и на Тарханкуте под тонким слоем почвы лежит скала. Чтобы создать необходимую для винограда глубину плодородного слоя, греки вырубали подпочвенный слой скалы. По подсчетам археолога С. Ф. Стржелецкого, который специально занимался изучением херсонесских клеров, владельцу клера приходилось вырубать в среднем около 50 тысяч кубометров скалы на каждом винограднике. Конечно, для этого был необходим труд рабов. Из добытого камня через каждые два метра выкладывали плантажные стенки во всю длину или ширину виноградника. С одной стороны, такие стенки создавали необходимую глубину почвенного слоя, с другой — не давали дождю и снегу скатываться вниз по склону. Они задерживали воду на участке и предохраняли плодородный слой от смывания и выдувания ветрами.
В садах такие же стенки создавались через каждые пять метров, а между ними еще вырубались глубокие траншеи, в которые и сажали плодовые деревья.
Система клеров, открытая Щегловым вокруг Черноморска и на южном берегу Тарханкута, оказалась точно такой же. Правда, в отличие от Гераклейского полуострова, здесь большую часть надела занимали поля, где произрастал тот «хлеб с равнины», о котором упоминала «Присяга» херсонеситов…
— Значит, Беляус, в отличие от виллы и Тарпанчи, был заселен и после разгрома скифов Диофантом? — вернул я разговор в интересовавшее меня русло. — А какие тому доказательства?
— В первую очередь — культурный слой, которым перекрыт слой пожара; во-вторых — разбитая узкогорлая амфора из серой глины. Такие амфоры датируются первым веком до нашей эры и даже немного позднее. Ну, и потом, в слое много скифских вещей! Их не могло бы столько накопиться в промежуток между нападением скифов и походом Диофанта. То же самое можно видеть и в самой Прекрасной Гавани…
— Иными словами, хотя греки и разбили скифов, но они их отсюда уже не выгнали?
— Думаю, что так. Скифы здесь осели, смешались с сатархами и признали над собой власть Херсонеса. Фактически — власть Митридата, а потом Боспорского царства. Эта победа обернулась для херсонеситов поражением. Так тоже бывает — пиррова победа! Не случайно в последующее время древние авторы называют и Керкинитиду, и Калос Лимен — скифскими городами. Не по номинальной власти — по их населению. Вероятно, в них жили скифы и сатархи, а греков было мало.
— А что еще известно об этой позднейшей истории Тарханкута? — поинтересовался Коробов.
— По существу — ничего. Ведь раскопки здесь только начинаются… Я думаю, что курганчики в степи — могилы сатархов. Но ведь это только предположение. Любопытна и такая деталь. Возле Прекрасной Гавани раскопано несколько больших курганов. Археологи надеялись, что это гробницы жителей города. Но в курганах были погребены скифы. Причем погребения сравнительно ранние — четвертый век до нашей эры! Вероятно, скифы и греки появились на Тарханкуте одновременно — отсюда возникает соперничество и последующая борьба между ними. А греческих могильников здесь мы не знаем — по-видимому, они есть, но найти не удается…
Разговаривая, мы шли к машине напрямик через поле, примыкавшее к остаткам крепости. И кто из нас мог тогда предположить, что через несколько лет здесь будет сделано одно из любопытнейших открытий, проливающих свет на древнюю историю Тарханкута!
Вот как это произошло.
Щеглов был не первым и не единственным археологом, работавшим на Тарханкуте. Основные раскопки на Беляусе вела О. Д. Дашевская. Как я уже сказал, за развалинами крепости, между берегом и дорогой, находилось большое поле. Приехав в очередное лето на раскопки, Дашевская увидела на свежей пахоте несколько белых камней, высовывавшихся из-под земли. Камни были крупные и находились довольно далеко от башни. Что это, остатки стены или еще какое-то укрепление, вынесенное за предел крепости? Что бы то ни было, надо было копать.