— Берег посмотреть! — ответил Шилик. — В прошлый раз я ехал и вроде нашел место, где лиман раньше с морем соединялся…
Мы выехали на шоссе и помчались вниз, к белевшей впереди длинной пересыпи. Она отделяла лиман от моря и тянулась на несколько километров. У песка шоссе кончилось, и началась тяжелая, разбитая дорога по песчаным буграм. Неожиданно впереди, примерно в том месте, где, по расчетам Шилика, могли быть остатки древнего русла, соединявшего некогда лиман с морем, мы увидели несколько палаток. На берегу, полувытащенная на песок, лежала большая белая шлюпка.
— Это еще что за экспедиция? — с недоумением произнес Щеглов. — На туристов не похоже…
— Может быть, гидрографы приехали? — предположил Коробов. — Вон и катер у них недалеко от берега. Сейчас узнаем!
Машина остановилась неподалеку от палаток.
— Да тут аквалангисты! — воскликнул Шилик, выскакивая из машины. — У них и компрессор стоит!
В центре между палаток был вкопан деревянный стол, за которым сидело несколько человек — загорелые докрасна, здоровые и крепкие парни в плавках. Возле палаток лежали ласты. Около компрессора, вроде тех, что при уличных работах подают сжатый воздух к перфораторам, в большом ящике стояли акваланги.
Мы поздоровались. Нам ответили радушно и пригласили к столу.
— Что же вы здесь исследуете? — поинтересовались мы.
Высокий парень с худым лицом и болтавшимся на груди «курьим богом», как называют такой круглый камень с дыркой, объяснил. Нежданно-негаданно мы попали в лагерь подводной археологической экспедиции, которую возглавлял Владимир Дмитриевич Блаватский. Блаватский в университете читал нам курс античной археологии. В те годы он основал при Институте археологии специальную подводную археологическую экспедицию. Как известно, за последние три тысячелетия берега Черного моря значительно изменили свои очертания. Они опускаются, и портовые части древних греческих городов оказались теперь под водой. Блаватский с помощью аквалангистов-любителей осуществил первые подводные раскопки в нашей стране, выяснив действительные размеры затопленных городов. Кроме этого, опрашивая рыбаков и проводя подводные разведки, он составлял подводную археологическую карту, на которой отмечалось, где и когда находили у берегов целые амфоры, их обломки и прочие древности. Фактически это была карта древних кораблекрушений. Мечтой Блаватского было найти целый древнегреческий или римский корабль, подобно тем, что открывали археологи и любители-аквалангисты в Средиземном море. Ведь если мы знаем что-то о технике того времени, знаем или можем себе представить наземный транспорт древних, то все сложное и развитое «морское дело» — судостроение, перевозка грузов, оснастка кораблей — известно нам гораздо хуже. До начала подводных исследований археологи довольствовались изображениями судов на мозаиках, фресках, вазах и монетах, а также описаниями, сохранившимися в трудах древних авторов.
Но у Блаватского была еще одна надежда, о которой он с воодушевлением рассказывал нам на лекциях. Он считал, что лишь поиски затонувших кораблей и подводные раскопки могут вернуть утраченные, известные нам лишь только по упоминаниям, труды древних авторов. Рукописи на пергаменте и папирусные свитки, заменявшие грекам и римлянам наши книги, хранились и перевозились в медных цилиндрических футлярах — цистах. То, что не сохранилось на и в земле, при удаче могло оказаться на одном из таких погибших кораблей…
— Здесь не так давно при подводных работах нашли несколько амфор, — сказал нам Юра Мишнев, один из сидевших за столом аквалангистов. — Вот в прошлом году мы начали разведку и нашли еще…
— Ну-ну, знаю! — поддакнул Щеглов. — Мне Блаватский говорил об этом. А сам-то он где? Здесь?
— Нет, он позже приедет. Мы только на днях приехали сюда. А замещает его Борис Георгиевич…
— Петерс? — вмешался я в разговор. — А где же он?
— Вы знаете его? Скоро вернется: в Евпаторию уехал вместе с нашим врачом.
— Ну и что же вы сейчас делаете? — допрашивал Мишнева Щеглов.
— Готовимся к раскопкам. Там вон, — он махнул рукой в сторону моря, — видите поплавки? Во-он белеются. Это буйки над амфорами — еще шесть штук за эту весну вымыло из песка… Спускаемся, зондируем дно…
Окончить он не успел. Вернулся Шилик, уже успев познакомиться с аквалангистами.
— Саша, у них там уже три амфоры поднято. Они у Петерсовой палатки лежат! — еще издали закричал он.