Сэмми трясло от холода, но он продолжал копать.
В ожидании обеда Вик удобно устроился в гостиной напротив шурина. Рэгл зачем-то просил уделить ему пару минут. Хотел поговорить о чем-то. Видя его подавленное состояние, Вик сказал:
— Может быть, прикрыть дверь?
В соседней комнате Марго уже накрывала на стол, и звон посуды сливался с шестичасовыми телевизионными новостями.
— Да нет, — ответил Рэгл.
— Что-нибудь насчет конкурса?
— Я думаю кончать с этим делом. С меня хватит. Участие в конкурсе требует слишком большого напряжения. — Рэгл придвинулся к Вику. Глаза красные, воспаленные. — Слушай. У меня нервный срыв. Только не говори ничего Марго. — Его голос дрогнул и пресекся. — Мне надо бы посоветоваться с тобой.
Вик не сразу нашелся. Наконец спросил:
— Это все из-за конкурса?
Рэгл сделал неопределенный жест:
— Возможно.
— И давно это у тебя?
— Несколько недель… Месяца два… Не помню.
Он замолчал, уставясь в пол.
— Ты говорил с газетчиками?
— Нет.
— А они не поднимут суматоху?
— Плевать мне на это. Я больше так не могу. Может быть, отправлюсь куда-нибудь путешествовать. Даже уеду за границу.
— Ну, ты даешь… — заметил Вик.
— Я совершенно измотан. Если бы отдохнуть месяцев этак шесть, я бы пришел в себя. А потом стал бы работать. Руками. Хоть на конвейере. Или где-нибудь на открытом воздухе. Мне только надо утрясти с тобой наши денежные дела. Я давал на хозяйство около двухсот пятидесяти долларов в месяц. За последний год получается примерно так.
— Правильно говоришь, — согласился Вик.
— Вы с Марго обойдетесь без этих денег? Я имею в виду оплату дома, машины, всякого такого?
— Конечно, — сказал Вик. — Думаю, справимся.
— Я хочу выписать тебе чек на шестьсот долларов, — продолжал Рэгл. — На всякий случай. Понадобится — бери, нет — не надо. А еще лучше — положи их в банк. Чек хорошо, если не долго. Открой счет в банке и получай свои четыре процента.
— Ты ничего еще не говорил Марго?
— Пока нет.
В дверях показалась Марго.
— Обед уже почти готов. Что это вы тут уединились вдвоем?
— Дела, — отозвался Вик.
— А можно мне послушать? — спросила Марго.
— Нет, — в один голос ответили Рэгл и Вик.
Марго молча вышла.
— Если ты не возражаешь, — сказал Рэгл, — давай дальше. Я думал лечь в госпиталь для ветеранов… Как ветеран я имею право на какое-то медицинское обслуживание. Я вот только сомневаюсь, что происходящее со мной имеет отношение к медицине… Еще у меня была мысль воспользоваться законом о военнослужащих и походить в университет на лекции.
— На какие?
— Скажем, по философии.
Эта идея показалась Вику слишком экстравагантной, и он спросил:
— Это зачем?
— А разве философия не спасает, не утешает?
— Не слыхал. Может быть, когда-то давно так и было… Для меня философия — это что-то такое, имеющее отношение к основам бытия, к смыслу жизни.
— Что же в этом плохого? — как-то вяло переспросил Рэгл.
— Да ничего, если ты считаешь, что это тебе поможет.
— Я кое-что читал в свое время. И даже размышлял о епископе Беркли, об идеалистах. Вот хотя бы… — Рэгл указал на стоявшее в углу пианино. — Откуда мы знаем, что пианино существует?
— Ниоткуда, — усмехнулся Вик.
— То-то! Может быть, его вовсе и нет.
— Ты извини, — вырвалось у Вика, — но что до меня, так это просто набор слов.
Рэгл побледнел, и у него безвольно приоткрылся рот. Пристально глядя на Вика, Рэгл выпрямился на стуле.
— Тебе плохо? — испугался Вик.
— Мне надо еще поразмыслить, — с трудом произнес Рэгл. Он встал. — Извини, мы как-нибудь потом поговорим… Кажется, обед готов…
И скрылся за дверью, ведущей в столовую.
«Вот бедняга, — подумал Вик. — Он действительно не в себе. Это все его одиночество. Сидит день-деньской в четырех стенах. А кругом — пустота».
— Помочь накрывать? — спросил он жену.
— Все уже готово, — ответила Марго.
По коридору в сторону ванной прошел Рэгл.
— Что случилось? — спросила Марго. — К вечеру с ним что-то произошло. Весь какой-то неприкаянный… Слушай, он не вылетел из конкурса? Правда, он бы мне сказал, но…
— Я тебе после объясню.
Вик обнял жену, и она нежно к нему прижалась.
«Если б у него было такое, — подумал Вик, — может, ему было бы легче. Ничто в этом мире не сравнится с семьей. Это то, что невозможно отнять».
Во время обеда Рэгл Гамм был погружен в размышления. Сидевший напротив него Сэмми безумолчно болтал о своем клубе и о его могучей военной технике. Рэгл его не слушал.