Николай II и во все последующие дни проявлял к Джорджу Баттенбергу повышенное внимание: лично встречал, провожал, приглашал с собой на конные прогулки. Все отметили искру взаимного интереса, проскочившую между Джорджи и Татьяной Николаевной[106]. Благо прекрасные петербургские белые ночи очень располагали к такому семейному отдыху. Все было мило, по-родственному, безмятежно-счастливо, почти что идиллически… И судьба распорядится так, что Джорджи в 1916 г. действительно женится на русской. Но звать ее будут на английский манер Нада — Надежда Михайловна де Торби — вторая дочь великого князя Михаила Михайловича[107] и графини Софии Меренберг, его морганатической супруги, внучки Александра Сергеевича Пушкина! Уточним: Надежда Михайловна де Торби — правнучка Александра Сергеевича Пушкина и Николая I. Итак, леди Нада Маунтбеттен, маркиза Милфорд-Хейвен[108]. Событие это, несмотря на войну, было столь значимым, что популярнейшая британская газета «Дейли миррор» посвятила ему всю первую полосу, опубликовав снимки церемонии бракосочетания под заголовком «Королевская свадьба»[109]. Особый восторг лондонцев вызвал проезд кареты с молодоженами, которую, по старой флотской традиции, с шутками и песнями протащили на себе по улицам города матросы — сослуживцы жениха. Другая газета, также отведя для этого первую полосу, особо подчеркнула, что принц женится на русской[110]. Тогда это считалось едва ли не символом верности союзнику. Недаром в этом же издании одна из публикаций озаглавлена «Англо-русский союз». Это не о совместной борьбе с Германией, это о бракосочетании. Что ж, символично: когда Лондону особо припекает, он сразу вспоминает о России и вовсю рвется дружить, хотя бы внешне. Такой вот поворот истории. Так Джорджи навеки вошел в пушкиниану. Кто б знал, кто б знал… Но никто не ведает своей судьбы. Царствовало счастье и веселье.
А пока англичане круто ответили на русский вызов. На флагмане был сервирован стол на 2000 персон. Одного шампанского выпито 100 дюжин бутылок! Празднества и посещения кораблей продолжались. Взаимная любовь била через край. Следует признать, что союзником особенно приятно быть в мирное время, тем более за праздничным столом. Но те, кто платил за эти шикарные банкеты, были уверены, что придет день, когда союзники заплатят за этот кутеж с шампанским своей кровью.
28 июня пришло известие об убийстве в Сараево наследника австрийского престола. Оно особо никого не взволновало: о войне никто всерьез не думал, военная молодежь наслаждалась жизнью. А Николай II записал в дневнике в день теракта в Сараево 15/28 июня 1914 г.: «Дети с Georgie поехали к Ольге… Читал. В 7 1/4 поехал с Georgie в купальню, и отлично выкупались в море при 18°. К обеду приехала Ольга. В 9 1/2 мы все отвезли его на пристань и простились»[111].
Джордж Баттенберг и Нада Торнби. [Из открытых источников]
«Непричастность сербского правительства к сараевскому преступлению была для нас настолько очевидна, что мы еще не теряли надежды, что австро-венгерскому правительству придется, волей или неволей, отказаться от обвинения сербских правительственных властей в соучастии в преступлении фанатизированного подростка, преступления, из которого Сербия не могла извлечь ни малейшей для себя пользы»[112], — напишет потом в своих мемуарах бывший министр иностранных дел С. Д. Сазонов[113].
Ну уж если это событие не сильно обеспокоило маститых дипломатов, склонных все преувеличивать с точки зрения политических рисков, то чего было тревожиться другим, менее сведущим и осведомленным в тайнах большой европейской политики? Кто из этих полных жизненной энергии, сил и молодого оптимизма блестящих морских офицеров мог знать, что очень скоро в ходе знаменитого Ютландского сражения многим из них предстоит расплачиваться за минуты счастливой беспечности тяжелыми увечьями, а то и самой жизнью. Тогда германский линейный крейсер «Лютцов»[114] влепил в корпус крейсера «Лайон» 13 тяжелых снарядов своих орудий главного калибра в 305 мм. Корабль чудом избежал гибели благодаря самоотверженному мужеству молодого комендора, который затопил пороховой погреб поврежденной орудийной башни, отдав за спасение жизней товарищей собственную. Иначе быть гордости британского флота со всем экипажем на дне. Адмиралу Битти в том сражении даже придется временно покинуть поврежденный «Лайон» и перенести свой флаг на «Нью Зиланд». Но тогда, в момент веселья, этого не мог еще предвидеть никто.
107
Михаил Михайлович Романов (1861–1929) — великий князь, второй сын самого младшего из сыновей Николая I, генерал-фельдмаршала Михаила Николаевича (1832–1909), т. е. внук Николая I. Поначалу у молодого офицера лейб-гвардии Егерского полка все шло хорошо. Друзья по полку его очень любили. Но случилась любовь: в 1891 г., находясь за границей, он вопреки всем канонам женился на графине Софье Николаевне Меренберг (1868–1927, с 1892 г. — графиня де Торби), старшем ребенке в семье принца Николая Вильгельма Нассауского (Nikolaus Wilhelm zu Nassau; 1832–1905) и Натальи Александровны Пушкиной-Дубельт, графини Меренберг (1836–1913), дочери великого поэта. Александр III болезненно воспринял этот брак и запретил Михаилу Михайловичу возвращаться в Россию, уволив его со службы. Только Николай II снял опалу и восстановил великого князя на службе. Но в Россию он так и не вернулся, обосновавшись с 1910 г. в Великобритании, где занимался бизнесом.
108
Де Торби Надежда Михайловна (1896–1963), она же принцесса Нада Баттенберг, леди Нада Маунтбеттен, маркиза Милфорд-Хейвен (Lady Nada Mountbatten, Marchioness of Milford Haven).
113
Сазонов Сергей Дмитриевич (1860–1927) — из дворян Рязанской губернии, выпускник Александровского лицея. С 1883 г. на дипломатической службе. В 1894 г. назначен вторым секретарем посольства России в Лондоне. С 1894 г. секретарь русской миссии при Ватикане. С 1904 г. советник посольства в Лондоне. Затем с 1906 г. министр-резидент при Ватикане, с 1907 г. посланник в США. С сентября 1910 по июль 1916 г. министр иностранных дел России. В январе 1917 г. назначен послом в Великобритании, но выехать туда не успел. После октября 1917 г. участник белого движения. В 1919 г. министр иностранных дел в правительствах А. В. Колчака и А. И. Деникина. Потом в эмиграции. Несколько лет жил в Польше, где ему в знак признательности за симпатии к полякам даже вернули поместье под Белостоком. «Я питал большую личную симпатию к Сазонову, — вспоминал П. Л. Барк. — Хотя в моих докладах в Совете министров по поводу английских кредитов я не получал от него надлежащей поддержки, на которую был вправе рассчитывать, это нисколько не отражалось на наших дружеских отношениях» (
114
«Лютцов» (SMS Lutzow) тогда потопил британский линейный крейсер «Инвинсибл» и участвовал в потоплении крейсера «Дефенс» (HMS Defence), но и сам получил настолько серьезные повреждения, что его пришлось затопить собственному экипажу.