Как утверждает сам Ашберг в воспоминаниях «Странствующий еврей с Гласбрюксгатан», он познакомился с Красиным еще в 1915 г., когда приехал в Петроград в попытке организовать для России заем у консорциума американских банков. «В „Русско-Азиатском банке“, — пишет Ашберг, — я впервые встретился с руководителем крупной фирмы „Сименс“ в России Леонидом Красиным, и скоро мы стали друзьями. Первые десять лет советской власти он играл в ней важную роль». Поверим Ашбергу, хотя никаких других подтверждений этому факту нет. Вновь Ашберг посетил Петроград весной 1917 г., когда побывал в редакции газеты «Правда». Скорее всего, тогда им и были установлены контакты с большевиками[1867].
В ноябре 1918 г. Ашберг вновь в Петрограде. И здесь он точно возобновил контакт с Красиным, а возможно, Красин сам вышел на него, видя в нем человека, который может решить его проблему. Очевидно одно: Красин, зная шведа еще по довоенной работе в банке, с большой степенью доверия относился к Ашбергу и был столь высокого мнения о его деловой чистоплотности, что не боялся использовать его как почтовый ящик. «Пошлю его [письмо] через Ашберга. Он, вероятно, знает ваш адрес и, как европеец, не захалатит письма, как это может случиться в посольстве»[1868]. Имеется в виду, советском.
Ну, а шведское посольство в России всячески продвигало интересы Ашберга, фактически создавая для него классические условия для ведения вербовочной работы среди советских служащих. 16 декабря 1918 г. Красин пишет жене «относительно хлопот» по поводу выезда в Стокгольм: «Прошение в шведское консульство я уже подал, и они-то мне и посоветовали просить содействия у Ашберга и Линдброма для вящего ускорения дела»[1869].
Сам Ашберг не скрывал, что действовал в России в тесном контакте с посольством Швеции, согласовывая свои поступки лично с послом, а был им генерал Брэндстрём[1870] — «человек старой военной закалки, поклонник Германии и германского милитаризма». Итак, продолжим: «Я всегда держал генерала Брэндстрёма в курсе всех моих дел в России, моих переговоров с царским правительством. Он проявлял к этому большой интерес, был внимателен ко мне и доброжелателен». Напомню, это не мои слова, а самого Ашберга. Так вот, этот Брэндстрём, продолжаю цитировать Ашберга, «не любил Россию и презирал коррумпированную российскую власть. Не одобрил он и русскую революцию, так как считал ее руководителей бунтовщиками и авантюристами».
Под стать отцу была и его дочь Эльса[1871], которая, чему уж тут удивляться, также преклонялась перед Германией. В 1915 г., пройдя подготовку в русском Красном Кресте, она стала сестрой милосердия и вызвалась ухаживать за пленными немцами в Сибири. Что ж, они называли ее «сибирским ангелом», возможно, заслуженно. И когда она, выйдя замуж за немца-профессора, поселилась в Германии, то Гитлер вскоре после прихода к власти предложил ей возглавить германский Красный Крест. К чести Эльсы, она отказалась и была вынуждена вместе с мужем уехать в США.
Так мог ли такой «человек старой военной закалки» остаться в стороне и не поделиться информацией со старыми друзьями в Берлине? Полагаю, ответ вам ясен. И такой вот «дипломат» решал судьбу Красина.
Не менее актуальным для Красина являлся вопрос, как переслать семье за границу имеющиеся в его распоряжении средства. Надо признать, это было непросто, учитывая соответствующие запросы его супруги, которая по-прежнему проживала с детьми в Стокгольме на «прекрасной вилле»[1872]. Вероятно, именно необходимость получения гарантированного источника высокого постоянного дохода отчасти явилась причиной того, что Красин согласился позабыть прежние разногласия и обиды на вождей партии и вновь примкнуть к большевикам. Хотя очевидно, что пошел он на это с явной неохотой. При этом Красин даже имел неосторожность в своем ближнем окружении, отказываясь легко забыть прошлое, не скрывать своего критического отношения к Самому вождю революции. «Фанатик-то он фанатик, а видит ясно, куда мы залезли, — говорил о Ленине Красин, относившийся к октябрьской верхушке большевиков тоже с нескрываемым презрением»[1873].
Для Ленина и его соратников возвращение Красина в партийный строй имело важное значение как фактор привлечения на свою сторону неангажированных высококвалифицированных специалистов прежнего режима, многие из которых в студенческие годы в той или иной форме переболели социал-демократической лихорадкой. «Большое влияние оказывал Красин на круги интеллигенции за пределами коммунистической партии, — отмечает хорошо знавший Леонида Борисовича Семен Либерман. — Он сделался центром притяжения для тех инженеров и экономистов, которые некогда, в молодости, сочувствовали большевистскому течению. Но впоследствии от него отошли. Им гораздо легче было сойтись с Красиным, чем с Троцким или Лениным»[1874].
1867
1870
Брэндстрём Пер Хенрик Эдвард (Per Henric Edvard Brändström; 1850–1921) — генерал-лейтенант, посол Швеции в России в 1906–1920 гг. Начинал в России в качестве военного атташе, а затем вернулся послом.
1871
Брэндстрём Эльса (Elsa Brändström; 1888–1948) — родилась в Санкт-Петербурге, почетный доктор медицинских наук (1927). Получив образование в Швеции, в 1908 г. вернулась в Россию. Надо отметить, что и после октября 1917 г., хотя ее разрешение на работу в России аннулировали, она настойчиво продолжала ездить по Сибири. Была даже арестована в Омске и приговорена к смертной казни за шпионаж. К счастью, приговор отменили. По возвращении на родину написала воспоминания. Неоднократно выезжала в США, где собрала сотни тысяч долларов, которые направляла на помощь бывшим немецким военнопленным в России. Неоднократно номинировалась на Нобелевскую премию. В ее честь названы многие улицы и школы в Германии и Австрии.