— Как вы себя чувствуете?
— Пить хочется.
— Вот… — Она налила в пластиковый стаканчик воды из алюминиевого графина, стоявшего на столике у кровати.
Роберт жадно выпил, но вода, пройдя по горлу, обожгла его. Его лицо исказилось гримасой боли.
— Что с вами? — обеспокоенно спросила медсестра.
— Горло жжет, — слабо прошептал он.
— Это нормально. Давайте-ка смерим вашу температуру, — сказала она, протягивая ему стеклянный градусник.
— У меня нет жара, — запротестовал Роберт, отпихивая градусник ото рта.
Наконец-то он вспомнил, где он находится и что случилось. Он попытался сесть в кровати, но комната перекувырнулась вокруг него.
— Ух ты!
— Осторожно, сэр, — сказала медсестра, кладя руку ему на грудь. — Вам надо отлежаться.
— Я должен выйти отсюда.
— Может быть, потом, сначала дайте мне за вами поухаживать.
— Нет, послушайте меня. Что с моим другом?
— С каким другом?
— С тем, которого привезли на кресте. Вряд ли вы могли его не заметить. Он был похож на Иисуса Христа.
Роберт еще раз попытался сесть. В голове стучал молот.
Дверь отворилась, и в палату просунулась голова капитана Болтера.
— Он уже и вам пытается давать указания?
Медсестра улыбнулась капитану.
— Капитан, где Карлос? Что с ним?
— Не могли бы вы оставить нас на минутку? — спросил капитан медсестру, входя в комнату.
Роберт подождал, пока она выйдет.
— Он жив? Я должен повидать его, — сказал он, пытаясь подняться, но снова падая на кровать.
— Никуда ты не пойдешь, — твердо сказал капитан.
— Скажите мне, он жив?
— Жив.
— Что с ним? — настаивал Роберт.
— Карлос потерял много крови, врачи говорят, кровопотеря четвертого класса. Вследствие этого у него начались нарушения в работе сердца, печени и почек. Ему сделали переливание крови, но, помимо этого, ничего сделать нельзя. Теперь надо ждать, хватит ли у него сил выкарабкаться.
— Выкарабкаться? — Голос Роберта чуть задрожал.
— Состояние стабильное, но он еще не приходил в себя. Правда, здесь не говорят, что это кома. Жизненные показатели слабые… очень слабые. Он в палате интенсивной терапии.
Роберт закрыл лицо руками.
— Карлос сильный, он справится, — подбодрил его капитан.
— Я должен его увидеть.
— Пока ты никуда не пойдешь. Роберт, что там у вас произошло? Я чуть не потерял двух детективов в один присест, и при этом даже понятия не имею, что случилось.
— А вы что думаете, капитан? Убийца захватил Карлоса, — сердито огрызнулся Роберт.
— Но почему? Ты хочешь сказать, что убийца вдруг решил изменить правила и переключиться на полицейских? Это не в его характере.
— Да? Может, скажете мне, капитан, что в характере у этого убийцы?
Капитан Болтер не посмотрел Роберту в глаза.
— Я охотился за ним больше трех лет, и единственное, что я знаю о его характере, — это что ему нравится пытать и убивать. А кого убивать, кажется, не имеет принципиального значения. Все это для него игра, и Карлос должен был стать очередной пешкой, — сказал Роберт, пытаясь говорить громче.
— Расскажи, что произошло, — спокойно приказал капитан.
Роберт рассказал ему все подробности, начиная с того, как ему позвонил убийца, и заканчивая тем, как он закрыл глаза в ожидании взрыва.
— Почему ты не позвонил? Почему ты не запросил подкрепления?
— Потому что убийца сказал, чтоб не было никаких подкреплений. Я не хотел рисковать жизнью Карлоса.
— Какая-то бессмыслица. Если ты победил в игре по его же правилам, почему он снова включил детонатор?
Роберт покачал головой, глядя в пол.
— Он хотел, чтобы вы оба погибли. Любой ценой, — заключил капитан Болтер.
— Я так не думаю.
— Если он не хотел вас убивать, зачем снова включать взрывной механизм?
— Улики.
— Что?
— В той комнате было полно улик, капитан. Магнитофон, клетка, взрывчатка, механизм дверного замка, инвалидная коляска. Если бы мы заполучили все это, обязательно нашлась бы какая-нибудь мелочь, которая дала бы нам зацепку. А теперь он взорвал все к чертовой бабушке, и у нас ничего нет.
По выражению лица капитана было видно, что он не вполне убежден.
— Крест вышел из паза, как будто его смазали, — продолжал Роберт. — Уж очень легко. А той взрывчатки, которую заложил убийца, хватило ровно на то, чтобы взорвать одну прачечную. Мы упали в двух шагах от двери. Он мог бы устроить более сильный взрыв, от которого взорвался бы весь подвал, и не дать нам ни одного шанса на спасение. Нет, главной целью взрыва было не убийство.