Слушая ее бурные рыдания, Михаил ощутил, как его израненная душа наполняется безудержным гневом. За годы разлуки у него бывали тяжелые минуты, когда закрадывались сомнения и терзали его сердце. Но он всегда отгонял их, ибо верил в силу любви, и эта вера во многом помогла ему выстоять и выжить.
Крушение надежд на счастье тяжело, но он столько всего перенес, несчастья не только закалили его, но и ожесточили. Что ж, еще один удар судьбы... Полным горечи голосом он сурово сказал в трубку:
- Ну, знать, такое мое счастье! Все годы разлуки я верил, что ты любишь меня и сдержишь свою клятву. Это помогло мне выжить и вернуться. Помолчал и, не скрывая гнева, бросил ей горький упрек: - Ты предала нашу любовь, растоптала ее! Не спорю, тяжело тебе пришлось, но и моей маме после смерти мужа было не легче. Однако ты оказалась слаба. Или твоя любовь... Ладно! И это переживу, не сдамся! - Его голос поднялся до крика. - Но между нами все кончено. Навсегда!
Хотел на этом оборвать тяжелое, ненужное ему теперь объяснение, но добавил:
- Марику передай, что я его не виню. Он всегда тебя любил, знаю. Не он виноват в моей беде, а ты. Передай ему, что я хочу его видеть. Мне нужно все знать о маме. Я только прилетел и буду дома. А с тобой говорить... больше не могу... и не хочу!
Приехав домой, Михаил сорвал опечатку и понял по толстому слою пыли, что его постигла еще одна трагедия...
Услышав, как кто-то вошел в необитаемую комнату, соседка Юсуповых переполошилась. Что это там происходит? Она приоткрыла дверь и заглянула в комнату...
- Мишенька?! Вот так чудо! - радостно изумилась она, всплеснув руками. - Где же ты столько времени пропадал?!
Но радость на ее лице сразу погасла: она поняла - только что приехал издалека и ничего не знает.
- А Ольга Матвеевна... тебя не дождалась. Схоронили мы ее, царство ей небесное! Марик и Витек Сальников все организовали. И поминки как положено. Да тебе Светочка все расскажет. Уж как она ухаживала за дорогой покойницей! А ребята ночную сиделку нанимали.
"Ладно, выясню все у Марика при встрече", - мрачно думал Михаил, ощущая, что его кровоточащему сердцу нанесена еще одна незаживающая рана.
- А Сало, Витек то есть, по-прежнему живет у себя? Работает? Женился?
- Не везет ему, бедному, а парень ведь золотой! - горестно посетовала добросердечная соседка. - С войны вернулся без ноги. Жил с одной тут, но она от него ушла. Болел много... По больницам валялся. А сейчас - в колонии. Семь лет дали.
- За что же? Он хороший, добрый парень! - встрепенулся Михаил, на миг забыв о собственных горестях. - Что натворил?
- Да немало, если правда... Говорят - человека насмерть убил. Напарника своего по киоску - вместе торговали на углу, у почты. Такой всегда смирный парень был, а вот на войне научили людей убивать! Непонятно было, кого она осуждает - Виктора или тех, кто "научил".
- Все равно не поверю, Что Сало на это способен. Он справедливый, зря человека не обидит, - усомнился Михаил. - Вполне могли его подставить, ни за что посадить.
- Да вроде нет ошибки... Соседка его, Марья Ивановна, на суде была, рассказывала... - Она растерянно взглянула на Мишу и сообщила подробности: - Тот, второй торгаш, здоровенный такой малый, его оскорбил да еще насмехался, - мол "афганец-з...ц". Он его и огрел, а тот упал, да и зашибся насмерть. - Помолчала и печально добавила: - А вообще Витек в последнее время пил много и, говорят, каким-то... "наркотиком" был.
"Ладно, узнаю подробности у Марка, да и сам потом справки наведу", решил Михаил. Поблагодарил соседку, вкратце рассказал о себе и своих мытарствах и принялся с ее помощью наводить порядок в комнате.
Они еще не закончили уборку, как позвонил Марк и, поздравив с благополучным возвращением, сообщил, что через полчасика приедет и обо всем расскажет. Чувствовалось, что он очень волнуется; Михаил его успокоил:
- Светлана, видно, не передала, что я к тебе не в претензии? Зря так переживаешь. Давай об этом лучше не будем. Меня интересует все касающееся мамы.
Когда Марк пришел и они уселись друг против друга за круглым столом, Михаил, взглянув на него, даже пожалел друга детства: бледен как мертвец, еле сдерживает дрожь, будто его знобит, и в глаза не смотрит. "Переживает. И не чаял, видно, что вернусь живым", - думал Михаил, не испытывая к нему злобы, а лишь чувство разочарования и сожаления.
- Ну рассказывай, что и как тут произошло. Что случилось с мамой и какими были ее последние дни, - попросил он тихо и добавил: - Я уже знаю, что ты много для нее сделал, - сам понимаешь, сколь велика моя тебе благодарность.
Слова Михаила и его сдержанный, печальный тон немного успокоили Марка. Он опасался худшего, шел как на казнь. Приободрившись, сжато рассказал о тяжелой болезни и завещании Ольги Матвеевны, не преминул подчеркнуть большую заботу и внимание к ней Светланы. Относительно их женитьбы он все же, несмотря на протесты Михаила, не промолчал:
- Понимаю, как тебе тяжело, но ты должен знать. Она тебя ждала и ни на кого не смотрела. Никому верить не хотела, что тебя нет в живых. Ждала, пока была надежда. - Вздохнул и настойчиво продолжал: - Не хмурься, все равно скажу. Она, может, ждала бы еще, но после смерти отца ей пришлось работать на эстраде. Наши павианы ей проходу не давали. Вот мы и решили, что нужно пожениться. Лучше я, чем кто-то другой. Все. Не суди нас слишком строго. Теперь уж не вернуть.
Михаил покрасневшими глазами взглянул на него, и лицо его стало темнее ночи - представил их вместе... Но унял боль в сердце, взял себя в руки и, не повышая голоса, так же ровно, как раньше, произнес:
- Не будем больше об этом. Тем более - есть ребенок. Вас видела соседка, когда ты заезжал к себе со Светланой и сыном. Давай закроем эту тему навсегда! - И решил перевести разговор на деловые рельсы. - Я вот о чем хочу попросить тебя, Марик. Привези мне все наши фамильные бумаги, семейные реликвии и ценности, а также завещание матери. Светлане они больше ни к чему. И еще одно, - добавил он, немного подумав. - Я ей оставлял перед отъездом свой медальон. Пусть вернет и его.
Прежде чем ответить, Марк задумался. "Значит, Миша ничего не знает о сыне. Сало в тюрьме и не скоро оттуда выйдет, если не сгинет там вообще", рассудил он и решил не проявлять инициативы. "Узнает со временем, если Света захочет или судьба так распорядится", - сказал он себе и, зная, что медальон она подарила сыну, ответил: