Вскоре уже ехали вдоль Адриатического побережья, сплошными курортными городками. Купальный сезон еще не кончился, и по просьбе Надежды сделали привал в маленьком, уютном отеле на курорте Римини, неподалеку от Венеции. Пляж оказался отличным, но море разочаровало: мелкое, как на Рижском взморье, и нужно заходить слишком далеко, чтобы окунуться и поплавать; да еще мелкие кусачие крабы досаждают...
Венеция превзошла все ожидания Надежды. Прибыли в пасмурное утро, и поначалу она выглядела немного обветшалой, запущенной. Но к полудню погода разгулялась, выглянуло солнце и дворцы на каналах засияли всей красотой архитектуры и богатством отделки. Наняв гондолу на набережной у Дворца дожей, прокатились по каналам, дивясь этому невиданному количеству изумительно красивых, каждый в своем роде, дворцов.
На площади Святого Марка пообедали в дорогом ресторане; Надежда кормила с руки голубей - сколько их здесь... В завершение осмотрели величественный собор, полюбовались диковинным золотым иконостасом, украшенным множеством драгоценных камней.
Когда возвращались из Венеции домой, перегруженные впечатлениями, довольные путешествием и друг другом, - в полете почти не разговаривали; читать не хотелось, - после такого испытываешь необходимость уложить в голове увиденное и услышанное.
- Знаешь, у меня что-то правый бок побаливает и ноет под ложечкой, признался Бутусов, когда они сидели за завтраком. - Неужели печень? Наверно, пью многовато.
После возвращения из Италии он уже постоянно ночевал у нее, держа при себе лишь одного телохранителя - тот спал в гостиной на диване; остальные дежурили в машинах, наблюдая за подъездом.
- Ты, Боренька, обязательно покажись врачу, - искренне озаботилась Надя. - Вызови в офис - ведь замотаешься и отложишь, а дело, может быть, серьезное... Вдруг у тебя цирроз?
- Типун тебе на язык! - добродушно проворчал Бутусов, завязывая галстук. - Хотя... чем черт не шутит? Подожду дня два... не пройдет, - что ж, обращусь к эскулапам. Им только попадись в руки! Да, чуть не забыл, обернулся он уже от дверей, - на завтрашнее утро ничего не затевай: повезу тебя смотреть новый дом. Недели через две должны сдать. Осталось завершить отделочные работы и забетонировать погреб. А ты взглянешь, не забыли ли чего-нибудь строители. Как будущая хозяйка. - Улыбнулся ей с видом довольным и важным и вышел в сопровождении телохранителя.
Весь день, занимаясь различными делами, Надежда пыталась нарисовать в воображении свой дворец - скоро станет счастливой обладательницей...
За обедом она перелистала все каталоги и рекламные буклеты Бутусова, стараясь отгадать: какой же из этих прекрасных особняков он выбрал в качестве их резиденции? Но глаза у нее разбегались и она ни к чему определенному не пришла: многие хороши, ей бы вполне подошли... Еще до поездки в Италию, как только он признался, что предназначает один из строящихся особняков для себя, она много раз пыталась выведать подробности, но безуспешно.
- Это сюрприз. Я тебе все открою в тот день, когда получу развод. Вручу ключи, как верной жене и подруге, - твердо заявил он. - И не проси! Сам все тебе покажу.
Надежда вспомнила эти слова, и сердце ее радостно забилось.
- Наконец-то! - прошептала она. - Значит, сегодня, наверно, должен получить развод... Иначе не показывал бы дом...
Она не следила за ходом его бракоразводных дел. Интуиция подсказала: не следует проявлять слишком большой заинтересованности в законном оформлении их отношений. Наде давно стало ясно, что Бутусову необходима жена - эффектная, привлекательная; такая, как она. Впрочем, дело шло, по его словам, довольно успешно: за хорошие деньги все оформлялось фактически без его участия. "Сегодня сам скажет - нет сомнения!" - с радостным ожиданием подумала Надежда, и не ошиблась.
Борис Осипович обладал железной выдержкой. Когда он вечером, как всегда, в сопровождении телохранителя, явился домой, лицо его сохраняло бесстрастное выражение. За ужином, рассказывая о разных делах, он и словом не обмолвился ни о чем.
Надежда, сгорая от желания поскорее узнать о разводе, еле сдерживала себя и видела по насмешливым огонькам в его глазах, что он это понимает и играет с ней - как кошка с мышкой.
"Ну нетушки! - рассерженно думала она. - Не задам я тебе этого вопроса, не позволю над собой издеваться!" И сумела выдержать характер. Только когда они легли в постель, обнимая ее, он прошептал:
- Ну, моя милая, наконец-то я свободен и начну новую, достойную семейную жизнь. Поможешь мне в этом? - И стал жадно целовать ее изуродованными губами.
Надежда, чувствуя, как его крупное тело содрогается от страстного желания, в восторге, что так удачно исполняются все самые смелые ее мечты, благодарно ему отвечала, старалась доставить будущему мужу как можно больше радости и наслаждения.
Бутусов никак не мог утолить свой страстный голод и только часа через два, истощив и свои, и ее силы, сразу и крепко заснул. А Надежда, хоть и испытывала крайнюю усталость, никак не могла последовать его примеру.
Воображение рисовало ей совместную жизнь с ним в роскошном дворце сплошной праздник, шумные, многолюдные приемы и в центре - она, Надежда, она блистает и принимает поклонение... Только под утро забылась она беспокойным сном, и ей продолжали являться видения красивой, беспечной жизни.
- Ничего пока не выйдет, дорогая моя Надя, - с сожалением произнес Бутусов, переговорив с кем-то по радиотелефону. - Придется срочно распутать одно непростое дело.
Они уже закончили завтрак и собирались ехать смотреть дом. Видя, как у Надежды от огорчения вытянулось лицо, он стал ее успокаивать:
- Не спеши расстраиваться - за полдня постараюсь все уладить. - И распорядился, вставая из-за стола: - Жди меня с обедом часам к трем в полной готовности и сразу двинем за город.