«Что ж», — сказал он, открывая холодильник. «Посмотрим. Как насчет омлета? У меня есть сыр Чеддар и бекон. Должно быть неплохо».
Он был не в состоянии представить, что последние недели я жила на смеси сои и лука, не так ли? Бекон и омлет с сыром звучало как рай на тарелке. Я старалась не захлебнуться слюной, кивая в знак одобрения. Для аппетита он выложил на блюдо шоколадные круассаны, миндальное печенье, дольки апельсина и клубники, чтобы я пожевала, пока он занят. И я действительно жевала. Я еле контролировала себя. Я заметила, что он поглядывал на меня из-за спины, в то время как раскладывал на рабочем столе несколько яиц коричневатого цвета, копченый гикори бекон и большой кусок сыра, завернутый в бумагу.
«Извини, что я не могу перестать глазеть на тебя», — в конце концов, произнес он, сбивая яйца. «Просто ты так сильно похожа на свою маму».
От этих слов я застыла.
«Правда?» — спросила я.
«Поразительно», — ответил он.
У меня было немного маминых фотографий, и хотя я заметила немного общих черт, я действительно не считала, что была сильно похожа на нее. Семья моего отца из Буэнос-Айреса, так что я наполовину латиноамериканка. Полу-ведьма, полу-латиноамериканка… полу-всё что угодно. Мои глаза карие, а волосы темные, хотя в них имеются прядки медового цвета. Моя кожа теплого оливкового цвета — совсем не похожа на бледное лицо, которое я видела на фото.
«Мама была блондинкой, правильно?» — спросила я. «Вроде бы бледной?»
«Это правда», — признал Сэм. «Кёртисы приехали из Англии, и мы все светлые. Ты темнее, но в тебе так много от твоей мамы. Это в твоем выражении. В твоем лице. В твоем росте, в том, как ты стоишь. Даже в твоем голосе. Ты могла бы быть ее двойником».
«Я бы хотела больше узнать о ней», — сказала я. «Вот почему я здесь».
Он кивнул, словно я сказала то, что он ожидал услышать. Потом он повернулся к печи и вылил смешанные яйца в сковороду, где готовился бекон.
"Я рад," сказал он. "Я задался вопросом, на что должна быть похожа твоя жизнь. Я предполагаю, что ты не была воспитана, практикуя Вику?"
«Нет», сказала я, взяв еще одну клубнику. «Я не знала ничего об этом еще несколько месяцев назад. Отчасти я столкнулась с этим в ковене в школе. Я увидела людей, совершающих вещи, которые раньше я и не представляла, что возможны. На самом деле, я увидела многое. Не всё из этого хорошее».
Он обернулся в изумлении, затем вынужден был отвернуться обратно и исполнить маленькую прихоть сковороды — перемешать. Минуту спустя он представил мне самый большой омлет, который когда-либо делал.
«Разве ты не собираешься есть?» — спросила я, когда он присел.
«Да». Он улыбнулся. «Попозже. Сейчас я лучше поболтаю. А ты съешь всё до конца».
Мне не требовалось повторять дважды. Между набиваниями рта я рассказала Сэму о Китике в Видоус Вэйле, моем папе и Хилари. Теперь ему представилась возможность говорить.
«О твоей маме», — произнес он. «Есть много что рассказать».
«Я знаю часть истории», — сказала я, отпивая еще кофе. «У меня есть ее Книга Теней».
«Как ты раздобыла ее?» — спросил он в шоке.
«Через подругу, вообще-то», — пожала я плечами. «Книга просто вроде как случайно появилась в ее доме. Казалось, она притягивает меня. Я реально выкрала ее. Подруга была не против, когда я рассказала ей почему».
«Она просто появилась в доме твоей подруги?» — он кивнул. Сэм посмотрел на меня секунду, затем засмеялся и затряс головой. «Что ж, у Богини, определенно, удивительные методы. Тогда ты, должно быть, знаешь, что твоя мама лишила себя своих сил. Тебе известно почему?»
«Я знаю о шторме», — сказала я, чувствуя, что это задевало его за живое.
Будучи ребенком, Сэм воспользовался книгой темной магии, пытаясь вызвать небольшой, но очень нужный городу, дождь. Вместо этого он неумышленно вызвал шторм, который вырвался из-под контроля и убил несколько моряков. Это было одно из событий, которое послужило причиной отказа моей мамы от магии, но не единственное. На край пропасти ее подтолкнул телекинез, который пугал ее также сильно, как меня. Последней каплей, побудившей ее лишить себя сил, стал случай неконтролируемого телекинеза, произошедший после спора с Сэмом. Стол накренился от стены и столкнул его с лестницы, чуть не убив. Сэм не знает ничего о мамином телекинезе. Я видела, что он думал, будто она ушла из-за его действий, и было очевидно, что чувство вины никогда не покинет его.