— Это другое дело. Слышишь, Шарлота, меня тоже подозревают.
Женщина вышла из дома с большим слоеным пирогом на подносе и поставила его на каменный стол. Вытерла о фартук руки. Если бы убийцей был Вольф, жена бы знала — наверняка знала — и не стояла бы здесь сейчас так спокойно. Михай Вольф в силах скрыть свои чувства и мысли, а тетушка Шарлота — едва ли.
По просьбе техника Михай Вольф принес сапоги: размер совпадал, но рифление подошвы отличалось от гипсового отпечатка.
— А других сапог у вас нет?
— Других? Мы еще не настолько хорошо живем…
— Понятно, — махнул рукой Шухайда. — Мы могли бы поговорить с вашей дочерью и ее женихом?
— Они на озере. Вас проводить?
— Спасибо, мы сами найдем. — Хорват был рад хоть чем-то наконец заняться. Кроме того, его приводило в замешательство непроницаемое лицо Вольфа.
— Мы не прощаемся — нам придется возвращаться этой же дорогой.
За воротами дома простирался двор, гумно со скирдами, небольшое кукурузное поле и рощица. По ее опушке до самого сада петляла узенькая стежка. Проволочная изгородь была изъедена ржавчиной, так что преодолеть ее не представляло труда. Они молча брели по высокой росистой траве, пока не вышли к озеру. Парень плавал, а девушка лежала «а берегу. Пришедшие неожиданно обступили одеяло. Девушка вздрогнула и набросила на плечи полотенце.
Шухайда остался холоден к трогательной красоте озера, к идиллическому покою, царившему здесь. Капитан» торопился. Вопросы были сформулированы заранее и» теперь их оставалось только задать. Даже лучше, что Петер еще барахтается на середине озера. Пройдет несколько минут, прежде чем он выберется на сушу, так что разговора с невестой он не услышит.
— Где вы были вчера?
— У Анчи, которая приходится мне…
— Вы работаете в Пеште?
— Три года назад я окончила курсы медсестёр.
— Вы знакомы с Михаем Балинтом?
— С кем? Нет. Откуда… А кто это?
Некоторое замешательство в голосе или только показалось? Ведь она сидит полуобнаженная в кольце одетых мужчин.
— Неважно! — отрубил Шухайда. — Абсолютно неважно, кто это. Где вы познакомились со своим женихом? Когда?
— Полгода назад… Он приятель кавалера моей подруги. Автослесарь. Я люблю его.
— Вам знакома его компания? Бывшие сослуживцы, однокашники, с кем он обычно встречается.
— Петер? Не трогайте его! Он порядочный парень, Отец — начальник цеха. Сам Петер домосед, молчун. Хороший будет муж.
Молодой человек уже находился в нескольких метрах от берега. Встряхивая длинными руками с большими, как лопаты, ладонями, он выбрался из воды на берег, поприветствовал всю группу.
— Товарищ Чатар, вам знаком человек по имени Михай Балинт?
— Я многих знаю… К нам в мастерскую всякие захаживают, но так, по имени? Вот если бы вы показали мне фотографию…
— Вы приехали сюда один?
Чатар не сразу понял смысл вопроса. Затем кивнул. Да, совершенно один. Он и сам был в растерянности, не представляя себе, как отреагируют на его приезд родители Марики. Судя по ее рассказам, которые он слышал в Будапеште, люди они строгие.
Все ясно. Через несколько минут группа вновь ехала в машине.
— Ну что, Хорват? Как тебе понравился старик?
— Вольф? Попутала нас нелегкая ехать к нему. Я предполагал этот результат заранее. Но так нам не сдвинуться с мертвой точки.
Его все больше беспокоило, как там, на заставе. Смогли Гач организовать службу так, чтобы граница была закрыта?
— А девушка Марина Вольф?
Что за манера у этого Шухайды — все спрашивает да спрашивает!..
— Потрясающе красивая женщина, шеф, — пробормотал техник. — А парня нашла себе никудышного! Неужели не могла подыскать кого-нибудь поприличнее?
Пала Хорвата тоже не оставляла в покое эта мысль: как они — стройная блондинка и угловатый молодой-человек — оказались вместе? Тот жест, которым Марина Вольф накинула на плечи полотенце, то движение, которым поправила прическу, после чего густые волосы золотым шелком разлились по плечам, запомнились Хорвату. Почему, чем они не подходят друг другу? В человеческих связях внешность играет большую роль только в самом начале…
Между тем машина остановилась у дома Гезы Тороша. Однако самого хозяина не оказалось. Бродивший» тут же полоумный парень со слюнявым ртом объяснил им, что Тороша, если он им так нужен, можно найти в поле. Живут они здесь. Первая жена умерла, вторая бросила, так что Геза Торош зол как крапива.
Торош медленно шагал за плугом с двумя лошаденками, оставляя после себя ленточку черной свежевспаханной земли. С такого расстояния его фигура казалась, маленькой, а поднимающиеся от земли струи теплого воздуха кружились вокруг него в фантастическом танце. Потом он обернулся, привязал вожжи к сверкающей рукоятке плуга и сдвинул, должно быть, в знак приветствия, шляпу на затылок.
— Чем могу служить?
— Где вы были и что делали вчера утром и днем?
— На болоте я уж точно не был!
— Но лошадей-то вы оставили дома? Нам ваш сын «рассказал.
— Вы верите больному? Наказал же меня господь бог несчастьем. Но лошади и правда вчера были дома, потому что я работал топором. Срубил три акации. Из «своих собственных.
— Когда вернулись?
— Около трех. Этот бедняга не в состоянии даже разогреть себе и начинает реветь, когда проголодается.
Больше других на гипсовый слепок походил след сапога Тороша, но он тоже совпадал не полностью.
— Вам ведь знакомо имя Михая Балинта, не так ли?
— Нет! В первый раз слышу. Таких у нас в деревне не было. Почему вы спрашиваете?
— Вы хорошо знаете болото, — сообщил Хорват.
— Хорошо? Вряд ли кто-нибудь мог бы о себе это сказать. Утром поговаривали, что там нашли труп. Знаете, что я вам скажу? Тот, кто туда пошел, ориентируется на болоте лучше меня.
— А кто это может быть? — Хорват любовно похлопывал лошадей по шее. Старые, но еще полные сил — даже не взмокли от тяжелой работы.
— Лучше меня? Нет таких… По крайней мере, мне такие неизвестны.
— Где топор, которым вы вчера работали?
Торош вновь надвинул шляпу на лоб и начал сворачивать самокрутку.
— Товарищ старший лейтенант, вы же знаете, где хранятся топоры в деревенской избе — вы ведь сами из крестьянской семьи.
Шухайда обиделся: а он что же, господский сын, что ли?
Вернулись к дому. На топоре не было заметно никаких следов. Острие еще сверкало от вчерашней работы. Но какой? Длинными белыми жердями лежали в пыли три ошкуренных ствола акаций. И все же инструмент решили забрать с собой, чтобы техник сделал анализ в лаборатории.
Шухайда решил подождать Пала с сотрудниками и 'всех остальных в сельсовете: вдруг им повезет больше!..
У Хоффмана они встретили капитана Иванича. Он разложил на столе карту и показал, на какой площади в окрестностях деревни проведен повторный поиск, увы, безрезультатный. Солдаты измотаны, страдают от жары — и все впустую.
— Я думаю, это совершенно бесполезно, — продолжал Иванич. — Держать здесь такие силы дальше нельзя. Если на другом участке границы возникнет обстановка, а вся школа сержантского состава здесь?..
— Вести дальнейший поиск действительно не имеет смысла. — У Шухайды на лбу поблескивали бисеринки лота. — Пал Хорват абсолютно прав: преступником может быть только кто-то из деревенских.
— В последний раз прочешем болото, потом оставим вокруг деревни наблюдательные посты, а основные силы снимем.
Хорват вновь и вновь всматривался в лежавшую на столе карту. Прикидывал, где сейчас пограничные наряды и куда их следует послать на ночь, потому что убийца наверняка чувствует, что кольцо сжимается, и скорее всего попытается отыскать лазейку на границе.
— Подкрепления бы!
— Не могу! — Иванич нервно теребил пальцами спички. — В школе необходимо возобновить занятия. А вас здесь и так столько, что…
Вечером в кабинете начальника заставы Шухайда написал донесение и оттуда же передал его по телефону. Не успел он договорить, как послышался звук подъезжающего автомобиля: прибыл капитан из Будапешта, который раньше занимался Михаем Балинтом, — Шандор Корбуй.