— Помню, — неуверенно отвечаю я, не понимая, к чему она клонит.
— Чуть больше года тому назад я разговаривала с коллегой на конференции в Вене. До него дошли слухи, что некая швейцарская компания случайно наткнулась на курс лечения, который воздействовал на бациллы совершенно с другой стороны.
Андрей ворочается в постели, его рот приоткрывается, и он бормочет несколько слов. Эмили берет его за другую руку и гладит ее. К его предплечью прикреплен пучок пластмассовых трубочек.
— Как можно случайно наткнуться на курс лечения? — не понимаю я.
— Это происходит чаще, чем вы думаете. Геномика в конце концов изменит существующее положение вещей, но на данный момент разработка медикаментов достаточно беспорядочна. Швейцарцы работали над проблемой лечения акне. Как и туберкулез, серьезные случаи акне лечат антибиотиками, и так же, как и с туберкулезом, использование антибиотиков привело к случаям привыкания к ним. Швейцарцы экспериментировали с лекарством, которое препятствовало синтезу ферментов метаболизма — в результате бациллы акне умирали от голода. В лаборатории все работало хорошо, поэтому швейцарцы стали проводить клинические испытания в России.
— Почему именно в России?
— Да ладно вам. Потенциальные покупатели товаров, связанных с акне, — родители подростков. Вы бы записали своего ребенка на медикаментозное лечение акне, если бы могли себе позволить другие варианты?
— Нет, — признаюсь я.
— Русские не могут позволить себе другие способы лечения, а уровень клинического обслуживания в этой стране достаточно высок, хотя денег и не хватает. Один врач, просматривая результаты обследования, проведенного после применения препарата, заметил нечто необычное. До проведения лечения у сорока процентов подопытных наличествовал латентный туберкулез, то есть бациллы у них в организме были, но симптомы болезни отсутствовали. В этом ничего странного нет: туберкулез в латентной форме наблюдается у трети населения земного шара. Однако после окончания курса лечения акне у всех подопытных бациллы туберкулеза полностью исчезли. Врач сообщил о своей находке по инстанциям, и компания организовала второй курс испытания лекарства, на этот раз на заключенных, что было весьма умно с их стороны. Таким образом они получили группу подопытных, вероятнее всего, больных активной формой туберкулеза, и одновременно у них не было необходимости открывать кому бы то ни было истинную причину исследований. Результаты оказались аналогичными: лекарство, похоже, было панацеей от всех разновидностей туберкулеза и не имело никаких значительных побочных эффектов.
— И все это вы услышали как сплетню? — Я все еще пытаюсь понять, зачем она мне об этом рассказывает.
— Нет, как сплетню мне преподнесли информацию о появлении нового лекарства, которое компания решила не производить. Все остальное я узнала позже.
— Но почему компания решила не производить лекарство?
— Швейцарцы решили выждать, — с горечью объясняет Эмили. — Если устойчивый к медикаментам туберкулез попадет в развитые страны, лекарство принесет миллиарды. Они считают, что это произойдет, и я с ними согласна. Десять лет назад во Флориде была вспышка такого туберкулеза, и справиться с ней удалось лишь через два с половиной года. Из восьмидесяти одного пациента умерли двадцать шесть, а ведь к их услугам было лучшее медицинское обслуживание. Представьте себе уровень спроса, если случится более обширная вспышка болезни.
— И вы рассказали Андрею об этом слухе. — Я внезапно начинаю понимать.
— Рассказала. Через пару месяцев он дал мне несколько дисков, содержавших данные клинических исследований нового антибиотика — и результаты как они есть, и комментарии врача. Лекарство, проходившее испытание, блокировало синтез ферментов метаболизма и в некоторых случаях было эффективно против туберкулеза. Андрей спросил мое мнение. Я провела независимый анализ результатов и сказала ему, что это лекарство, похоже, настоящая находка.
Должно быть, он подкупил кого-то в компании, понимаю я, и это вызывает у меня противоречивые чувства. Занавески начинают громко хлопать, и я встаю, чтобы прикрыть окно. Свечи на подоконнике и каминной полке уже догорели.
— Недели через две после этого, — продолжает Эмили, — Андрей сообщил мне, что он входит в состав совета директоров благотворительной организации, в руки которой попала формула нового лекарства от туберкулеза, и они хотят провести клиническое исследование эффективности лекарства против туберкулеза, не поддающегося стандартному лечению. Он попросил меня все организовать.