Я почувствовал себя опустошенным.
— Так почему ты плачешь? — снова спросил я через несколько минут.
— Потому что я запуталась, — ответила Дженна. — А когда ты мне вот только что рассказал свою фантазию о семейной жизни, о том, что ты чувствовал, когда был маленьким, и как у тебя разрывалось сердце, мне стало еще хуже. Потому что именно этого я и хочу. Глубоко-глубоко внутри, под всеми планами, которые я строю насчет своей жизни, я хочу именно такую семью и такую любовь — больше всего на свете. Вот почему я плачу.
Облегчение захлестнуло меня.
— Запуталась — это не страшно. Вдвоем мы сумеем с этим справиться.
— Как? — выкрикнула она. — Я влюбилась в тебя, а этого я как раз и не хочу! Как ты собираешься помочь мне разобраться с этим?
— Не знаю. — У меня неожиданно закружилась голова. — Но у меня есть еще одна фантазия. Та, которую я так и не решился рассказать тебе.
— Не хочу ничего слышать.
— Она очень проста. Моя фантазия — сделать тебя счастливой.
— Чтоб тебя! — Дженна снова расплакалась. — Именно об этом я и говорю. Именно из-за этого всего я уже ничего не понимаю.
Мы заехали в плотный туман, видимость нулевая. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Дженну, руля уже не видно. Одеяло превратилось в окровавленный саван, из которого выглядывает лишь ее бледное, безжизненное лицо.
— Извини, что не оправдал ожиданий, — говорю я.
— Ты знал, чего я хочу, — отвечает Дженна, отодвигаясь, когда я тянусь к ней. — Ты знал, как это для меня важно.
Туман проглатывает ее. Я пытаюсь схватить ее и чуть не падаю, и тут слышу, как кто-то зовет меня.
— Йо.
Я открываю глаза и вижу, что Кертис смотрит на меня в зеркало заднего вида.
— Приятель, ты там как?
— Все о’кей. — Я вытираю щеки тыльной стороной ладони и сержусь на себя за то, что сорвался при незнакомце. Мы приехали в аэропорт. — «Бритиш Эйрвейз», да?
Кертис кивает. У меня звонит телефон.
— Питер Тайлер.
— Куда вы направляетесь? — спрашивает Тиллинг.
— В Москву.
— Мы изъяли ваш загранпаспорт, когда проводили обыск в вашем доме.
— У меня их два. Второй — в моем дипломате.
Тиллинг молчит.
— Это не так уж и необычно для тех, кто часто путешествует на Ближний Восток, — неловко добавляю я. — Потому что надо посылать свой паспорт в разные посольства для получения виз, и никогда не знаешь, когда же они его тебе вернут… — Я замолкаю. — Грейс?
— Вы связались с Андреем? — отрывисто спрашивает она.
— Еще нет. Но думаю, что знаю, где он находится.
— В Москве?
— Точно.
Снова долгое молчание. Я слышу ее дыхание.
— Тот парень с татуировкой в виде кота Феликса… — Я меняю тему, беспокоясь, предприняла ли она что-то в связи рассказом Понго. — Вы ведь считаете это важной информацией? Вы думаете, он может быть как-то замешан в убийстве Дженны?
— Он искал Андрея накануне убийства вашей жены, и он жесток, — отвечает Тиллинг. — Поэтому да, считаю. Один старый полицейский, мой знакомый, говаривал, что одно совпадение — это ниточка, а два совпадения — клубок. Также он не советовал мне верить единожды солгавшему. Так что мне трудно быть в восторге от вашей информации, если только вы не дадите мне ее достаточно для того, чтобы самой проверить этого парня.
— Я бы дал, если б мог, — возражаю я, понимая, как уклончиво это звучит. Даже если бы я хотел предать доверие Понго, мой поступок привел бы Грейс прямехонько к Терндейлу, а возможно, и к Кате. — Мы по одну сторону баррикады в этом деле, Грейс. Клянусь. Я свяжусь с вами, как только мне удастся поговорить с Андреем.
— Мне достаточно сделать один звонок в аэропорт — и вы не сядете в этот самолет.
— Тогда мы, возможно, никогда не узнаем, что же было в том пакете, — заявляю я, надеясь, что она просто блефует.
Кертис останавливает машину у обочины и вытаскивает чемодан, пока я жду ее ответа.
— Мне это совершенно не нравится, — говорит Тиллинг наконец. — Обязательно оставайтесь на связи.
Телефон отключается. Я вылезаю из машины, и Кертис протягивает мне мой багаж, затем поднимает очки на лоб и смотрит мне прямо в глаза.
— У вас точно все нормально? — спрашивает он.
— Не волнуйся, приятель, — отвечаю я, расправляя плечи и протягивая ему двадцатку.
— Тогда удачи.