— Теперь ты дразнишься.
— Немного. Не возражаешь, если я тут кое-что передвину? — спросила она, махнув в направлении грязного белья, сваленного кучей на стул у стола. Моя комната была в полном беспорядке. Я не знал, что у меня будут гости.
— Как скажешь. — Я хотел, чтобы Дженна снова улыбнулась. — Но я желаю услышать правду.
— Правду, — повторила она, порадовав меня еще одной улыбкой, сбросила грязные вещи на кровать и села на стул. — Я видела, как ты играешь, в прошлом году зимой, сразу после того как перевелась сюда. Я подумала, что ты симпатичный парень, и мне понравилось, как ты двигаешься. Потом я начала читать твою чушь в нашей газете и выяснила, что ты член Совета студенческого братства и председатель Юных республиканцев и Бог знает чего еще. Я была в шоке.
— Так почему вчера?… — спросил я, не поддаваясь на провокацию.
— Я слегка смущена тем, что произошло вчера, — сказала она, пристально глядя на свои шнурки. — Это было ошибкой.
— И часто ты ошибаешься? — поинтересовался я, чувствуя, что закипаю.
— Все ошибаются, — ответила Дженна, и не подумав улыбнуться. — Самое главное — не совершать одну и ту же ошибку дважды.
— Прошу прощения, — быстро сказал я. — Ты меня обижаешь. Юные республиканцы — это служба контроля качества.
— Я тебя предупреждала.
Она встала, собираясь уйти.
— Ты так и не ответила на мой вопрос.
— Почему я с тобой переспала? — спросила она, снова встречаясь со мной взглядом. — В прошлом году, весной, я работала помощником учителя в средней школе. Во время перемены ты прошел через спортплощадку, и один мальчик узнал тебя и помахал тебе.
— Я помню. Его мама работает на факультете физкультуры.
— Я подумала, что человек, потративший сорок минут своего дня на то, чтобы научить банду одиннадцатилетних детишек вести мяч и пасовать, не может быть плохим парнем, невзирая на его сомнительные занятия внеклассной деятельностью и достойные презрения политические взгляды. И это перевесило.
— Так зачем тебе уходить?! — возмутился я. — Ты же сама сказала — я хороший парень. Если ты разденешься и залезешь обратно в постель, я сегодня снова пойду поиграть в мяч с детворой.
— Извини, — сказала Дженна, смеясь. — Мне нужно на работу.
— Дай мне номер своего телефона. Я брошу всех своих друзей и стану демократом.
— Я так не думаю. Ты видел мою сумку?
— Нет. — Я солгал. Она была в холле, возле входной двери. Дженна поискала глазами на полу, и когда заметила стопку книг, просияла.
— Ну, это уж слишком хорошо.
— Ты о чем?
— У тебя возле кровати экземпляр руководства для бойскаутов.
— Мне дал его отец, когда я был ребенком. Эта книга помогает в большинстве ситуаций. И там есть хороший раздел о ночных поллюциях.
Она снова засмеялась, и я подумал, что, похоже, делаю успехи.
— Он сказал мне, что если я буду жить по законам скаутов, то не ошибусь.
— Будь готов?
— Это девиз. Это девиз, слоган, клятва и кодекс.
— Думаю, скауты готовы. Так какие же законы?
Я поднял три пальца в скаутском приветствии.
— Скаут благонадежен, верен, готов помочь, доброжелателен, вежлив, добр, послушен, жизнерадостен, бережлив, храбр, чистоплотен и почтителен.
— С чистоплотностью у тебя не все благополучно.
— Некоторые правила важнее остальных.
— Скажи мне, — предложила она, покачав головой и сложив руки на груди, — какое правило самое важное?
— Верность, — мгновенно ответил я. — Тут никаких сомнений.
— Значит, ты не собирался бросать друзей?
— Во всяком случае, не сразу, — уточнил я. — Я был бы тебе благодарен, если бы ты дала им шанс.
Дженна оторвала уголок от старой газеты на моем столе и нацарапала на нем что-то ручкой.
— Вот номер моего телефона, — сказала Дженна, засовывая полоску бумаги за резинку моих трусов. Потом встала на цыпочки, чтобы целомудренно поцеловать меня в губы, провела прохладной рукой по моему голому плечу и руке. — Верность — это правильный ответ.
— Пора, — говорит Теннис.
Мы оба выходим из машины, Теннис запирает ее с помощью брелка, и она отзывается гудком. Теннис поправляет мне галстук, щелчком сбрасывает пушинку с плеча и критически осматривает брюки. Брюки собрались под ремнем неопрятными складками. Я потерял килограммов пять. Теннис застегивает мне пиджак и лезет в свой карман, выуживая оттуда чистый носовой платок:
— Вытри лицо.
Я промокаю следы слез и возвращаю платок ему.