Боевики прижались щеками к пластиковым ложам карабинов. Там, внизу, Брукнер опустил руки, склонился над текстом речи, и боевики услышали его голос. Они спокойно лежали, ожидая, когда Брукнер выпрямится. И он наконец выпрямился, поднял голову и оглядел стоявших перед ним бывших узников нацистских концлагерей. В этот момент яркая пульсирующая вспышка молнии расколола небо как раз над его головой, гром прогремел так оглушительно, что у убийц зазвенело в ушах. Погасли прожекторы, и они очутились в темноте, еще более кромешной, чем прежде.
— Проклятье! Будь все проклято, проклято, проклято! — Старший боевик оторвался от прицела, чтобы дать отдохнуть глазам. — Расслабься на минутку. Передохни. Молния отключила свет. Сейчас все наладят.
Они сняли пальцы с курков и стали ждать.
Мгновенной вспышки молнии было достаточно, чтобы Билл рассмотрел, что вместо одной из стен помещения, куда он выбрался из тоннеля, был кусок брезента, он приподнял его край и выбрался наружу.
На фоне неба темнела вышка с осветительной аппаратурой, а прямо перед ней возвышалась многоярусная громада гостевых трибун. Билл посмотрел направо и увидел силуэты полицейских фургонов и патрулировавших по трое солдат. Он побежал к нижним ярусам трибуны, но не успел сделать и трех шагов, как услышал первый тревожный крик. Потом еще и еще. По звукам приближающихся шагов Билл понял, что его настигают, и тогда он запрыгнул на помост.
Вспыхнули прожекторы и снова осветили трибуну. Брукнер стоял на том же месте, щурился и прикрывал глаза рукой. Он прочистил горло, готовясь снова заговорить.
Высоко над ним боевики тщательно прицелились. Брукнер повернулся направо, наклонился, вгляделся во тьму. Щелкнули курки. Внезапно снизу донесся какой-то шум, тот, что был ближе к краю, посмотрел, что там делается. Кто-то, почти неразличимый во тьме, карабкался через сиденья к трибуне.
— Действуй! Быстро! — прошептал боевик и снова прицелился.
В тот момент его напарник замешкался: из-под навеса стремительно выскочили полдюжины крепких парней, окружили Брукнера и заслонили его своими телами. Прозвучали четкие команды, и его быстро увели из освещенного прожектором пространства.
Билл был уже среди переполошившихся зрителей, когда его настигли. Первым был мужчина в смокинге, невероятно широкоплечий, вне всякого сомнения контрразведчик. Он вскочил со своего сиденья, бросился вниз и изо всех сил ударил Билла в грудь, сбив его с ног. Другой выскочил из полумрака и тоже набросился на него.
Билл стоял на коленях и, тяжело дыша, пытался все объяснить, но едва он открыл рот, как его ударили чем-то тяжелым. Смутно услышал лязг собственных зубов о металл кресла, поднес руку ко рту, но тут еще один страшный удар по руке парализовал ее. Он пытался защитить от ударов голову, короткие дубинки колотили по незащищенным ребрам.
— Брукнер! — прохрипел он. — Уведите его! Они его… — Тут последовал удар в висок, и на мгновение он потерял сознание.
Когда Билл пришел в себя, то попытался встать и опустил руки, показывая, что не собирается сопротивляться, снова хотел объясниться, но следующий удар дубинкой пришелся по носу.
Его обыскали, связали руки. Билл увидел, как взметнулась дубинка, но не смог увернуться от удара, который пришелся по челюсти, и скорее услышал, чем почувствовал, как хрустнула кость. Кто-то стоявший рядом властным голосом сказал:
— Все в порядке. Расходитесь по своим местам. Мы сами им займемся.
Билл окончательно потерял сознание.
Боевики в полном молчании наблюдали за суматохой; на грани паники, в абсолютной уверенности, что это провал операции, они не знали, бежать им или затаиться. Пока они раздумывали, прозвучала команда, огни померкли, а прожекторы снова осветили трибуну и ряды демонстрантов. Гремел гром, потоки дождя, серебром сверкая в свете прожекторов, обрушились на бывших узников, но они стоически переносили непогоду.
Боевики с удивлением и недоверием смотрели, как из-под навеса вышел какой-то человек, в руке он держал яркий цветной зонтик. Мгновение спустя появился Брукнер и, укрывшись под зонтиком, направился к трибуне. Боевики изумленно переглянулись и снова заняли боевую позицию.
Через несколько секунд Билл пришел в себя от страшной пульсирующей боли в челюсти. Голова раскалывалась, кошмарный хаос мыслей никак не удавалось привести хоть в какой-то порядок. Вот голова почему-то ударилась о землю, и с губ его сорвался нечленораздельный крик. Невыносимая боль, пронизавшая все тело, снова вырвала его из небытия. Он открыл глаза и увидел почти вплотную кузов машины.