Голова Билла пошла кругом.
— Разумеется, Кельтум. Передайте ему, что я обязательно прилечу. Когда похороны?
— Мы еще сами не знаем. Через несколько дней. Я сообщу вам при первой же возможности.
— Спасибо. — Он помолчал. — А вы, Кельтум? Как вы себя чувствуете?
— Благодарю вас. — В ее голосе появилась еле заметная жесткая интонация. — Не беспокойтесь обо мне. Я все выдержу.
Билл хотел было что-то сказать, но в последнее мгновение передумал.
— Великолепно, — прошептал он. — Берегите себя, Кельтум. Спасибо, что сообщили.
Он посидел еще несколько секунд, не выпуская трубку из рук, невидящим взором уставившись куда-то вдаль. Соланж забрала у него трубку и осторожно положила на рычаг.
— Кофе? — И не успел Билл кивнуть, как она налила ему из стоявшего на столе кофейника. — Плохие новости? У вас жуткий вид.
Он одним глотком выпил кофе, зажал голову в ладонях и закачался из стороны в сторону.
— Плохие. Очень плохие. Это была сестра Ахмеда Бенгана.
— Кельтум? Та самая, которая когда-то у нас здесь работала?
— Да, та самая. — Голос Билла звучал еле слышно, он с трудом выговаривал слова. — Она пробыла у нас несколько месяцев. — Он помолчал, пальцами помассировал виски. — Вчера Ахмед покончил жизнь самоубийством.
Соланж судорожно закрыла рот рукой.
— О Господи! Вчера! Вы хотите сказать… да ведь я же разговаривала с ним в понедельник. Боже… — Она тяжело опустилась на стул. — Ужас какой.
Дрожь пробежала по телу Билла.
— Я виноват. — Его голос звучал как бы издалека. — Я должен был поговорить с ним в понедельник. — Он вскинул глаза. — Господи, Соланж! Я должен был поговорить с ним еще в пятницу! Он был в отчаянии, вне себя! Но я не сделал этого! — Он уронил голову и закрыл лицо руками. — Господи! Он умолял о помощи, а я не услышал его…
Билл открыл глаза, повернул голову и уставился в иллюминатор. Там, на востоке, куда летел самолет, начало светлеть небо. С тех пор как они вылетели из Нью-Йорка, он никак не мог уснуть: не давали покоя кошмары. Ахмед падает кувыркаясь и разбивается об асфальт, его мозг и кровь брызжут на прохожих. Ужасная картина внезапно сменяется воспоминаниями об их дружбе. Вот первая встреча. Он воссоздавал ее мысленно множество раз, каждая подробность вырисовывалась так четко и ясно, словно это произошло вчера.
…Шел 1968 год. Приближался к концу год его пребывания в Париже. Волшебный, восхитительный год! Возбуждала сама атмосфера города. Кафе были переполнены завсегдатаями, спорившими до глубокой ночи. Все с радостным нетерпением ждали каких-то важных событий. И в мае они разразились. В Париже, Лондоне, Праге, в американских университетских городках словно прорвало плотину и бурным потоком смыло все классовые и расовые барьеры. Упоительное было время, а Париж был самым упоительным городом в мире.
Сорбонна стала одним из центров движения, и Билл с удовольствием окунулся в работу: принимал участие в первых сидячих забастовках, распространял листовки и помогал организовывать марши. Радостное, приподнятое настроение охватило всех. Правительство зашаталось, казалось, оно вот-вот падет. А что или кто его заменит — это никого не интересовало. Перемены стали самоцелью. А потом вдруг все пошло наперекосяк. Вспыхнуло насилие. Счастливое, возвышенное состояние растворилось в клуба́х слезоточивого газа и в потасовках с вооруженными дубинками полицейскими.
Билл был одним из распорядителей марша. Несмотря на все их усилия, в ряды демонстрантов проникли анархисты в мотоциклетных шлемах, захватили инициативу и пошли во главе колонны. Возле моста Сен-Мишель дорогу преградили полицейские в боевых доспехах. Мрачные, несговорчивые, молчаливые, они словно знали, что будет заварушка. В них полетели камни и бутылки с зажигательной смесью — «коктейль Молотова», горючая жидкость потекла под ноги полицейским и быстро превратилась в лужицы пламени. Это словно послужило сигналом для полицейских, и они бросились в атаку. Из боковых улиц на подмогу хлынули новые отряды полиции и набросились на мирных демонстрантов, шедших в хвосте колонны. Их натиск разрушил колонну, под ударами дубинок люди шатались и падали.
Билл увернулся от дубинки, хотел убежать и тут увидел, как полицейский изо всех сил ударил какую-то девушку кулаком в солнечное сплетение, она упала на мостовую. Билл бросился на помощь, оттолкнул полицейского. На его плечи с размаху опустилась дубинка, он упал на колени. Попытался образумить негодяя, но получил еще один сокрушительный удар. Из раны на лбу заструилась кровь. Девушка исчезла, растворилась в толпе.