Он погиб над Минском, атакованный с хвоста сразу четырьмя «мессершмиттами», которые, словно решив позабавиться, один за другим заходили на уступающий в скорости маломаневренный бомбардировщик и всаживали в него одну очередь за другой. Тогда радиосвязь с аэродромом прервалась за двадцать минут до посадки. На вызовы земли Митя не мог уже отвечать. Повиснув на ремнях в набухшем от крови летнем комбинезоне, он безразлично смотрел на мир остекленевшими глазами, словно не мог понять, кто погибает, этот мир или он сам.
Не дожидаясь санитарной машины после посадки, Вано, Сошников и Веня вынесли его еще не остывшее тело из кабины, положили на чахлую, высушенную июньским солнцем траву.
А на следующий день, придя на самолетную стоянку, Бакрадзе подозвал Якушева к себе, отводя глаза, произнес с усилившимся от волнения акцентом:
— Ты у нас хороший оружейник, Веня. Однако понимай меня, сержант, правильно. Не хочу я сажать за турель незнакомого человека. Характер надо изучать, как говорит наш комиссар, он ко мне должен приспосабливаться, а я к нему. А времени на это Гитлер нам не дает. Иди в экипаж. Экипаж у нас хороший будет. Сошников и штурман что надо, и комиссар эскадрильи эрудированный, Гегеля в подлиннике читал. Правда, до Канта не успел добраться: Гитлер помешал, но после войны и Канта одолеет. А я человек из горной Сванетии, парень покладистый. Если немножко буду тебя ругать сильнее, чем надо, — стерпишь, будешь это списывать на грузинский темперамент, потому что грузин сначала покричит, а уж потом за дело берется. Одним словом, чего тебе, такому красивому парню, прозябать в технарях. Подумай. До утра срок даю.
Выслушав всю эту тираду, Веня сначала остолбенел от неожиданности, а минуту спустя обрадованно проговорил:
— Мне до утра думать не надо, товарищ лейтенант.
— Как это так не надо думать? — с напускным удивлением произнес Вано, и крылья его точеного с горбинкой носа не то удивленно, не то насмешливо вздрогнули. — Думать всегда надо, прежде чем принять решение. На то и голова дана человеку, если она даже горячая и молодая, все равно она умнее, чем вершина Кавказа, которая ничего не может сказать. Разве не так?
— А она все мне уже сказала, — смело встретив его насмешливый взгляд, вызывающе промолвил Веня.
— И что, если не секрет?
— Не сказала, а даже приказала, — поправился Якушев. — Приказала занять место погибшего товарища в боевом строю.
— Ой, как торжественно, — ухмыльнулся Бакрадзе. — Сейчас надо выражаться короче, Веня. До войны ты ходил с погибшим в одной шеренге, когда в ШМАСе учился?
— Верно, товарищ лейтенант.
— Только куда ходил? — издевательски сощурился Бакрадзе. — В столовку, на стрельбище да еще на политзанятия. Впрочем, может, еще по девкам ходили. А теперь тебе придется не ходить, а летать в бой. Выдержишь? Или когда под зенитки попадешь, «мама» кричать у меня будешь?
— Я же не в детский садик собрался, а на войну.
— Ты и так на войне, Веня, — усмехнулся грузин. — Но и в авиации, как в любом роде войск, есть фронт и тыл, и пока ты — оружейник по должности, ты — труженик авиационного тыла. Ты подвешиваешь бомбы, заряжаешь пулеметы и пушки для боя. А вот если займешь место погибшего товарища, то сразу станешь в число активных бойцов. Будешь летать в тыл к противнику, бомбить будешь, стрелять будешь.
— Не, — замотал головой Веня, — бомбить фашистский тыл вы с комиссаром эскадрильи будете, а я лишь защищать хвост нашей «шестерки».
— Смотри какой грамотный, — усмехнулся Бакрадзе. — Ну, раз ты такой, пойду свои предложения командиру эскадрильи докладывать.
Так мастер по вооружению, бомбардировочного полка стал стрелком-радистом. Еще в ШМАСе он изучал радиосвязь и оружие, из которого стрелять в воздухе никогда не приходилось. Его «фронтовая академия» была предельно короткой. Три раза слетал он на учебно-тренировочные воздушные стрельбы, чем командир экипажа остался доволен. Потом Вениамину выдали новенький, хорошо отглаженный комбинезон, в какие летом облачались все стрелки-радисты, и на этом все заботы о нем закончились. Кроме командира экипажа Бакрадзе и штурмана Сошникова, никому не было во фронтовой суете дела до сержанта.