Он начал беспокойно ходить по комнате. Для чего все эти мысли? Может, все так и было, а может — нет; но даже если бы это было правдой, не наносит ли он вред Саскии? Она была в первую очередь собою. Что общего у нее с расстрелянной в дюнах, давно погибшей девушкой — участницей Сопротивления? Если ей нельзя оставаться тем, чем она была, если она заменяет собою кого-то другого, не занят ли он сейчас уничтожением своего брака? В таком случае она не могла ничего изменить, потому что не смогла бы стать кем-то другим. И он, в некотором смысле, был занят тем, что убивал ее. Но, с другой стороны: если это так и есть, то, не встреться он в полицейском участке с той девушкой, он не женился бы на Саскии. Значит, этих двух женщин нельзя отделить друг от друга. Тут вмешивалась, конечно, и его фантазия. Вероятно, Саския не была похожа на Труус. Он не знал, как Труус выглядела, но Такес прореагировал бы на Саскию иначе, будь она похожа, а он едва на нее взглянул. Саския была похожа на некий образ, с которым в воображении Антона была связана Труус. Но откуда возник этот образ? Почему он был именно таким? Может быть, образ этот был заимствован из какого-то очень старого источника, может быть — à la Фрейд, — таким казалось ему лицо матери, когда она склонялась над его колыбелью.
Он вышел на балкон и посмотрел вниз, но ничего не увидел. Когда он узнавал в больнице, что завтра придет новый сотрудник, которого зовут так-то и так-то, то немедленно представлял себе этого человека. Представление это никогда не совпадало с реальным лицом и немедленно забывалось, когда он этого человека видел, но откуда оно бралось? Точно так же бывало по отношению к известным писателям и художникам: когда он видел в первый раз их портреты, то всегда изумлялся, из чего следовало, что он, сам того не сознавая, мысленно представлял себе их лица. Бывало даже, что, увидев такой портрет, он терял интерес к работам данного персонажа. Так получилось у него с Джойсом — и не потому, что тот был некрасив: Сартр был гораздо безобразнее, но портрет Сартра повысил интерес Антона к нему. Кажется, образ оказывался иногда точнее действительности.
Другими словами: не было ничего плохого в том, что Саския походила на его представление о Труус. Тогда, давно, Труус вызвала в нем образ, которому Саския, казалось, отвечала, и все было в порядке, так как образ этот создала не Труус, а он сам, и неважно было, откуда он возник. Может быть, кстати, все было наоборот. Саския с первого взгляда задела его сердце, и потому он представлял себе теперь, задним числом, что Труус должна была быть на нее похожа. Но в таком случае он был несправедлив к Труус и обязан был знать не только ее имя, но и как она в действительности выглядела — она сама, Труус Костер.
Стало немного прохладнее. Вдали послышались сирены полицейских машин: что-то опять случилось в городе, это тянется уже почти год. Было половина одиннадцатого, и он решил сейчас же, немедленно позвонить Такесу. Он пошел наверх, в спальню. Шторы там тоже были еще открыты. Одеяла сбились в сторону, и Сандра спала, раскрыв рот, под простыней; Саския, полуодетая, лежала рядом на животе, обнимая ее. Он постоял недолго в теплой тишине, полной сна, глядя на них. У него возникло чувство, словно только что произошло нечто фатальное, явившееся ему губительным сомнением: это безумные мысли, вызванные солнечным ударом, мечутся в его мозговых извилинах. Он должен немедленно забыть все и лечь спать.
Но вместо этого он пошел к пиджаку, который Саския повесила на стул, и двумя пальцами вытащил бумажку из нагрудного кармана — чувствуя, что он делает то, чего делать не следует.