В кадре появилось возбуждённое лицо корреспондента. Он прямо-таки захлёбывался словами и активно жестикулировал, отчаянно стараясь передать остроту происходящего:
- Как видите, ситуация непростая, тем более, что, напомню, в эти самые минуты в стенах предприятия страдают люди. Их численность превышает двести человек и, по информации наших источников, среди них есть женщины. Мы будем держать вас в курсе событий. С вами были Роман Витюков и Семён Архипов, муниципальное телевидение...
Далее последовала пара минут репортажа в формате «No comments» - со звуками улицы и взволнованной толпы, бряцанием оружия в руках силовиков и чьего-то залетевшего в кадр надрывного плача...
А потом пошёл сюжет на другую тему, потом ещё и ещё. После выпуска новостей началась «Музыкальная пауза» - показывали какой-то зарубежный клип, а я всё сидела и не могла прийти в себя.
Ничего себе «Обстоятельства. Просто не смог»... И ведь ни слова, ни полслова мне... Не доверяет? Не моё дело? Ну и кто я в его жизни? Муха, назойливо жужжащая над ухом? Досадная помеха, отвлекающая от главного? Средство от ломоты в яйцах?
И я вдруг почувствовала себя маленькой-маленькой. Ничтожной и, по большому счёту, - ненужной.
После работы, уже на подходе к стоянке, меня перевстряла Боярская – вылезла из своей ауди, облокотилась об открытую дверь:
- Привет, Звезда! Отлично выглядишь.
То ли от неожиданности, то ли при взгляде на её цветущий вид – я напряглась.
- Привет. - Пришлось подойти. Макс вопросительно глянул на меня через открытое окно паджеро, я кивнула ему: «сейчас». - Зойку ждёшь? Она на Шри-Ланке. В среду только появится.
- Да, я в курсе. Тебя жду.
- Автограф хочешь?
Ольга с готовностью рассмеялась. Пани Боярская в хорошем настроении? Странно, учитывая тот мандец, который происходит с её любимым шефом.
- Само собой, Звезда. Но это успеется, да? – стёрла улыбку, сощурилась. – Поговорим? – кивнула на свою тачку.
- Честно сказать, я бы не хотела задерживаться... – Но упираться не стала, нырнула на переднее пассажирское. – Хочешь фоточками из поездки похвастаться? Ну, типа, это Италия, это Польша... Да? Я не особо люблю такое, Оль, так что диких восторгов не обещаю.
В ответ она мило улыбнулась и, порывшись в бардачке, зажала в кулаке какую-то хреновину.
- Какие фоточки, Люд? Лучше! Подарочек у меня для тебя. Не могла не купить, ты ж мне не чужая всё-таки! У нас так много общего... Между прочим, все сувенирные лавки оббегала, чтобы посимпатичнее выбрать. – И протянула какую-то висюльку.
Тон, которым она всё это говорила напряг, было в нём что-то ядовитое... Но я машинально протянула открытую ладонь, приняла штучку. Довольно крупная, почти с куриное яйцо, стеклянная капля, подвешенная на цепочку. К цепочке прилажено колечко. Брелок, короче. Но какой-то странный. Может, из-за бетонного обломка застывшего внутри, словно муха в янтаре. И ведь реально кусок бетона – обыкновенного, серого, выщербленного.
- Очень мило. Только я не врубаюсь в суть. Это современное искусство, или какой-то символ чего-то?
- Оу... – Боярская дёрнула бровью. – Ну, можно и так сказать. Символ окончания холодной войны, символ объединения. Хм... Ты знаешь, я как-то даже не задумалась над этим, а ведь действительно очень символично получилось. Всё-таки хорошо, что я не взяла тебе плюшевого мишку.
- Короче, Оль, что за цирк?
- Ну какой же цирк, Люд? Это история. Обломок Берлинской стены. Сохрани обязательно, внукам показывать будешь.
- Берлинская стена? В Польше? Или в Италии? – посмотрела на неё, вкладывая во взгляд максимальную дозу сарказма. – А тебе не показалось, что тебя наебали, Оль?
Она рассмеялась, потеребила перстень.
- Ну причём здесь Италия и Польша, Люд? Берлин, сувенирная лавка на пересечении Циммерштрассе и Фридрихштрассе. Как раз у входа в музей «Чекпойнт Чарли», на месте бывшего КПП. Самая настоящая Германия, детка. Всё по-честному.
Я помолчала, соображая. И не дура - поняла. Сердце стуканулось об рёбра и, наверное, лопнуло. По груди изнутри поползла противная горечь. Главное – не облажаться. Главное – сдержаться и не подать вида... Но, блядь, как хотелось вцепиться ей в патлы!
Откинула голову на спинку сиденья, вздохнула, прикрыв глаза. Господи, пожалуйста, пусть это выглядит как безразличие...