— Конечно, конечно! — ворчит Петрушович.
— Вот и прекрасно! Постараемся продлить вашу визу.
— Буду признателен! — кисло отвечает адвокат.
Продлили адвокату Петрушовичу визу, еще три дня велись допросы свидетелей. Николай Николаевич докладывает прокурору области:
— Все доказательства исследованы, виновность Сушко, Осидача и Деркача безусловно доказана.
— Так думает советский прокурор Дмитриевский. А какова позиция американских коллег?
— Позиция Петрушовича не вызывает сомнений; выводов сотрудников Министерства юстиции США не знаю. Шерман сообщил, что о результатах работы доложит министру. Мне кажется, он порядочный человек, но служебное положение заставляет быть сдержанным.
— Возможно, возможно, — вспоминается Ивану Тихоновичу, что и Хамбермел во Львове был сдержан в оценках, а в Голландии смело отстаивал свои убеждения. — Как бы там ни было, надо проводить как положено. И будет совсем неплохо, если проводы внесут большую ясность. Не устроить ли экскурсию в Олесский замок?
— Было бы неплохо.
— Тогда обратимся к Мирославу Васильевичу.
Иван Тихонович поднял телефонную трубку, набрал нужный номер:
— Мирослав Васильевич! Завтра Николай Николаевич привезет на экскурсию в замок американских юристов. Организуй прием… Раз прием, должен быть и обед.
Сопровождаемые Дмитриевским американские гости любуются открывшейся панорамой. На взгорье, у озера, возвышается белокаменный замок, окруженный высокими старинными стенами с узкими бойницами и пушечными амбразурами. У ворот подъемный мост через ров, за ним парк. От подножья замка видны вдалеке современные кирпичные домики, колхозные фермы. На пастбище — стадо черно-белых коров. Откуда-то доносится веселая незамысловатая музыка. Над черной лентой асфальтированного шоссе застыли в бешеном аллюре бронзовые кони с лихими всадниками.
— Память об отважных войсках командарма Буденного, победно сражавшихся против белополяков, — объясняет Николай Николаевич.
— Почему белополяков? — не понимает Нил Шерман.
— Потому что другие поляки сражались вместе с нами.
Вернулись к воротам, зашли во двор, там приветливо встретил худощавый, скромно одетый мужчина.
— Станислав Петрович Русицкий — волшебник, воссоздавший своим талантом и необыкновенным искусством красоту этого старинного замка, — представляет его гостям Николай Николаевич.
Смутился Станислав Петрович, раскланялся, приглашает в замок. Путешествуя по залам, покоям и переходам, американцы поражаются творениям человеческих рук, их второй молодости. Трудно представить, что за два века до открытия Америки в этой глухомани создавались такие шедевры. Старинные лики икон вызывают восхищение своей выразительностью, красотой души их творцов.
— Как они сохранились? — выясняет Нил Шерман.
— Эту богородицу, — указывает Станислав Петрович на старинную живопись, которой уже семь столетий, — мы обнаружили в сельской церкви, не функционирующей из-за отсутствия верующих.
— Такая икона в сельской церкви! — не верится Нилу Шерману.
— Чтобы обнаружить первозданную красоту, львовским реставраторам пришлось снять пять слоев краски. По мере того, как тускнела первоначальная живопись, богомазы ее грунтовали и рисовали на старинной доске новую богородицу. И так одну за другой, все менее талантливо, — объясняет Русицкий.
Вскоре к группе юристов присоединился моложавый коренастый мужчина с большими свисающими усами.
— Прокурор района Мирослав Васильевич Бориславский, — представляет Николай Николаевич.
Вместе продолжают экскурсию — любуются огромной картиной «Сражение под Веной», осматривают старинные копья, щиты.
— А теперь осмотрим трапезную замка, — предлагает Станислав Петрович.
Спустились в полуподвальный этаж. Старинный стол накрыт скатертью с красными петухами, уставлен блюдами с салатами, нарезанной холодной свининой, аппетитными кольцами жареной колбасы, холодцом. Мирослав Васильевич приглашает зарубежных коллег отведать, чем богата прикарпатская земля.
Нил Шерман шутливо замечает:
— Если бы наши президенты чаще встречались за таким вот общим столом, им было бы легче найти общий язык, ибо люди всюду есть люди. Это сейчас я так думаю, а когда ехал во Львов, все вспоминал писания наших газетчиков о красных рогатых дьяволах. Здесь узнал прекрасных людей.
Поднялся Николай Николаевич, заговорил по-английски:
— В нашей стране есть такая пословица: «Конец — делу венец». Предлагаю тост за то, чтобы венцом нашей дружной работы во Львове было торжество справедливости.