Побродив после рынка по городу, зашел в пивную на Браеровской. Пусто, скучает седоусый хозяин с солидным брюшком. Подошел к стойке:
— Два пива с таранькой!
— Сам вижу тарань только во сне! — усмехнулся хозяин.
— Тогда дайте раков.
— Они там, где тарань!
Пароль точен. Пан Мирослав достал из-под стойки «Львивськи висти», пальцем ткнул в объявление: «Фирме «Сименс» требуются электрики разных разрядов. Обращаться по адресу: Ягеллонекая, 5».
— Комнату снимете по объявлению у пани Стефании Модзолевской, вдовы. Адрес: Замойского, 8, квартира 2,— советует пан Мирослав. — Желаю удачи!
Все шло по плану. Во львовском филиале фирмы «Сименс» можно было претендовать на заслуженное до войны положение, а это открывало большие возможности. Фирме, связанной с абвером, доверены установка и ремонт электропроводки и телефонов в административных зданиях оккупантов, в их учреждениях, военных штабах.
С надеждой и волнением зашел в здание «Сименса», вот уж действительно повезло — встретился с довоенным знакомым, заместителем управляющего филиалом герром Вальтером. Предъявил документы, рассказал, как в 1939 году бежал от Советов в генерал-губернаторство, работал в Замостье. Герр Вальтер принял Николая Ярощука благожелательно: еще до войны убедился в его преданности рейху. Направил в бригаду Мощанского, обслуживающего главное здание губернаторства на Дистриктштрассе, 18.
Первый месяц не дал никаких результатов. Ходил из кабинета в кабинет, устанавливал новый кабель, подключал к телефонным аппаратам, занимался ремонтом. Во всех кабинетах встречал враждебные лица и слышал разговоры по пустякам: немецкие служащие при посторонних не беседовали о служебных делах. Ничего интересного не было также в подслушанных телефонных разговорах. И вдруг Стася — красивая машинистка отдела внутренней администрации. Его, уже опытного чекиста, влекла эта девушка, бойко стучавшая по клавишам машинки с немецкими буквами. Чем? Разве на это ответишь. Потом рассказала, что и он вызвал у нее такое же чувство. Стали встречаться. Вскоре познакомила с отцом, до войны паровозным машинистом во Львове. В то время отец хорошо зарабатывал, Стася училась в гимназии. В захваченном фашистами городе семья голодала, но отец не желал помогать врагам своей Родины. Надо было зарабатывать на жизнь, однако идти на биржу труда Стася боялась: молодежь отправляли в Германию. Устроила на работу соученица по гимназии немка Эльза Шмидт — секретарь губернатора Вехтера…
Что пришло раньше: любовь или размышления чекиста, как использовать Стасю для разведки в губернаторском доме? Никогда не отделял свою личную жизнь от работы. Будь Стася фашистской прислужницей, разве могла бы внешняя красота увлечь его? Пусть даже не прислужницей — просто безразличной ко всему, кроме собственного благополучия. Не только любовь слила две жизни воедино, а и подвиг, победа над смертью. Нежная душа Стаси оказалась крепче брони, хоть она как-то призналась: «До встречи с тобой считала себя трусихой!»
Стася! В его наградах — и ее подвиги. Конечно же, подвиги. Как иначе назвать лишнюю копию перечня дислокации воинских частей гарнизона? Тогда Стася уже работала в приемной губернатора Вехтера, печатала распоряжения, которые приносила из его кабинета секретарь Эльза Шмидт. На сей раз из губернаторского кабинета вышел полковник Бизанц, распорядился: «Срочно отпечатать в трех экземплярах!» В приемную все время заходили служащие губернаторства, офицеры СС и полиции, высокопоставленные посетители. У них на виду надо было заложить еще одну копирку и еще один лист. Заложила, печатала как обычно и как обычно улыбалась тем, кто в любой момент мог проверить закладку. Такое нередко случалось. Отпечатала перечень и потом целый день носила с собой лютые пытки и виселицу. С ними прошла через четыре поста. Лишняя копия обернулась гибелью многих захватчиков. Помнится, в отряд доставил копию в подметке ботинка. В Замостье поехал за салом для герра Вальтера, привез не только ему, но и мастеру Мощанскому, другим нужным людям. А точность бомбежки советской авиации гестаповцы отнесли за счет вездесущего гауптмана Пауля Зиберта — отважного разведчика Николая Ивановича Кузнецова, ставшего грозой оккупантов. Бомбежка была итогом разведки, проведенной различными способами. А разве не подвиг операции Станиславы и Марии, в результате которой… Да, к этому времени официантка офицерского казино Мария уже входила в их подпольную группу. Это тоже заслуга Стаси, она познакомила Николая Ярощука с гимназической подругой, ставшей в сороковом году женой советского летчика. Нелегко, ой как нелегко было достучаться до сердца Марии. Помогла вера в добрые чувства, в ее любовь к мужу. Именно этой верой преодолел ее слабость, спросив: «С чем встретишь мужа?» О многом беседовали, но он не раз возвращался к этому вопросу. И после всего посоветовал проявить благосклонность к долговязому штурмфюреру Кнобелю — отпускнику, развлекавшемуся после львовского госпиталя. «Для чего?» — не поняла Мария. «Для очень важного дела!» — ив этом никакого преувеличения не было. На мундире надоедливого ухажера красовался знак 5-й танковой дивизии CG «Викинг»; штурмфюрер рассказал, что недавно прибыл из Югославии, где очень красивые «дикие женщины». Спросила Мария, как общался с ними, эсэсовец ухмыльнулся: «Как укротитель с тигрицами». Кнобель стал для Марии ее первым партизанским экзаменом. Внезапно сменив неприступность на милость, пригласила ухажера домой. После закрытия казино привела Кнобеля в небольшой особняк на тихой Лыжварской улочке около Стрыйского парка. Владельцем особняка значился Иван Стахив (так теперь именовался Иван Симоненко), появление Кнобеля на явочной квартире было огромным, но оправданным риском. Дело в том, что прибывшая в недавно созданную группу армий «Северная Украина» дивизия СС «Викинг» явилась для центра загадкой: если из Югославии, охваченной всеобщей партизанской войной, перебросили столь внушительную военную силу, значит, с этим связывали чрезвычайно важные планы. Какие? Для того, чтобы узнать эти планы, нужен был Кнобель. Он, Харитоненко, вместе с Симоненко тщательно подготовились к встрече.