Увидел и ахнул: по сравнению с этой коллекцией его собственная выглядела весьма бедной. Не стал расспрашивать, и так понял, что к чему, помог курс наук, пройденный в Яновском лагере. В результате защиты украинцев такие бриллианты не могли появиться в шкатулке, но это личное дело Возняка. Друг оказался в беде, и не следовало лезть грязными сапогами в его интеллигентную душу. Короче, Возняк вскоре исчез, шкатулка осталась у него, Мисюры. С тех пор бриллиантов в ней прибавилось. Конечно, нелегко отрекаться от уникальной коллекции, но ведь речь идет о собственной шкуре. Надо следствию выкладывать правду, а свои бриллианты тоже списать на Возняка. Да и не только бриллианты. Для бывшего журналиста ничего не изменится, у него, Мисюры, гора свалится с плеч. Возняк, может, уже в Канаде или в США, была у него такая задумка. Даже женился на еврейке, чтобы вместе выехать к ее горячо любимой мамочке.
Если этот ход окажется удачным, что же против него остается? Фильтрационный пункт, сельскохозяйственная команда, трофейный батальон — безупречные этапы. Магазин в Кривчицах — служба Отчизне с риском для жизни. Районный универмаг — самоотверженный труд и упорная учеба, отмеченные почетными грамотами, премиями и дипломом. К тому же, всегда был на хорошем счету в районном партийном активе. Наконец Львов — итог многолетнего успешного труда, заслуженное выдвижение честного районного труженика… Все же кое-что придется взять на себя, невозможно списать на Возняка все найденное при обыске. Можно признать некоторое завышение цен, случаи спекуляции, не грозящие большим наказанием. При его главной статье это не очень опасно. Надо готовиться к многолетней отсидке, лишь бы не вышка. Лагерь есть лагерь, мало ли что может потом измениться. Пожалуй, подкинет генералу историю с иглами и камушками для зажигалок. Это уже анекдот, прошел срок давности. Итак, война продолжается. Сейчас самое главное — выиграть решающий бой: доказать, что вахмана Кольки Мисюры давно нет на свете, арестованный Николай Иванович Мисюра не имеет с ним почти ничего общего.
2
Даже по дороге домой подполковника Харитоненко не оставляют мысли о Мисюре, Лясгутине, Панкратове, Дриночкине. Немало еще погани на нашей земле. Яд ее опасен тем, что способен отравлять окружающих, убивать их духовно. Его губительному действию успешно противостоит только здоровая атмосфера человеческого общежития. Вспоминается недавний отпуск в Великом Перевозе. Там нет и в помине мисюр, там им нечего делать.
От прежнего села остались только название да паром через Псел. Уже и послевоенные хатки пошли на слом. Родилась Новоселовка — новая кирпичная улица, с газом, водопроводом и электричеством. Один дом краше другого: просторные комнаты, большие окна, удобные кухни и ванные.
Строительство каждого дома становится делом всей Новоселовки. Возведены стены, установлена крыша — приходят на помощь друзья и соседи. Штукатурят сообща. Работают дружно, а вечером долго не смолкают музыка, песни, танцы.
Новоселовка красна не. только домами колхозников. В облицованном цветным кафелем Доме культуры большой кинозал, комнаты для различных кружков. Рядом сельсовет, напротив красивое двухэтажное здание школы со стадионом и площадкой для игр. Чуть поодаль — детский сад и ясли, два магазина. Телевизионные антенны на кирпичных домах красноречиво свидетельствуют о том, как изменились люди, их жизнь, круг интересов. Радует оживление на вечерних улицах села, когда перевозинцы в колхозных автобусах, в своих автомобилях и на мотоциклах возвращаются с работы.
Рассказывает матери о своих впечатлениях, восхищается сельской новью, а она:
— Главное, Алеша, не в стенах, не в автомобилях и мотоциклах, а в самих людях. Люди стали добрее, это самое главное. Откуда идет доброта? От Новоселовки, радости новой жизни, достатка. Обойди все село, попробуй купить вишен. Каждый ответит: «Ешь, сынок, на здоровье, хватит на всех».