— Хоть дошел до Берлина, не зря сложил голову, — прошамкал дед. — А фашисты сожгли его батю живьем, вместе с хатой. От этого семейства почти никого не осталось. Четверо братьев Миколы погибли на фронте, один — в партизанах. Старший Иван бедствует с многодетной семьей.
Распил тогда с дедом поллитровку, попросил сообщить Ивану о геройской смерти Николая — последнего брата и распрощался. В Баранивке застал пепелище, не было в живых ни одного Мисюренко. Обрадовался. С тех пор смело носил новую фамилию. И вдруг… Разглядывает анкету № 2218. Четко выписана его фамилия, имя и отчество, год и место рождения, национальность, происхождение… А вот и заявление:
«Сим объявляю и присягаю, что поданные мной данные соответствуют правде. Заявляю дальше, что я арийского происхождения (а именно, между моими предками не было евреев), что я не был членом коммунистической партии и членом коммунистического союза молодежи (комсомол).
Травники
Мисюра»
Не докажут! Не поможет ни потускневшая, несхожая фотография, ни поставленная пальцем чернильная клякса. Закорючка глупого пацана нисколько не схожа с важной подписью руководителя торга. Нет, на этих бумажках не купите.
Возвращает документы, одобрительно говорит полковнику:
— Подумать только, как работают органы: достали такие интересные документы Хорошо бы показывать эти документы в кино, в телепередаче «Человек и закон», а ко мне они не относятся. Получилась небольшая промашка, вам же нужен Мисюра, а я, извините, Мисюренко. Может, для вас это не имеет значения, а для меня, как говорит наш бухгалтер, это две большие разницы. Придется, гражданин начальник, начинать все сначала, перед кем-то другим раскладывать эти фотографии и документы. Сочувствую, но ничем не могу помочь.
— Значит, подпись под вахманской анкетой не ваша?
— Так это видно даже дворнику.
— Пожалуй, дворник не признает идентичности подписи, — соглашается Макаров. — У него совсем другая работа. Лучше, Николай Иванович, познакомьтесь с заключением эксперта-криминалиста.
«Спорная подпись, — читает Мисюра, — состоит из заглавного знака «М», буквы «и», и трех соединенных между собой левоокружной связью безбуквенных штрихов и малоэлементарного росчерка смешанного направления. При сравнении с образцами подписи Мисюренко Николая Ивановича на трех приказах по пищеторгу установлено совпадение ряда общих и частных графических признаков».
На двух страницах разбираются совпадения вахманской и нынешней подписи: «Те же прямолинейно-дуговая форма и направление движения сверху вниз при выполнении первого элемента буквы «М», та же протяженность движений по вертикали…» Анализируется и сравнивается каждая буква, разделенная на фотографиях красными линиями. В не стоящей плевка букве «с» дано семь сравнительных признаков!.. Признаки, признаки, признаки — и вывод: «Подпись на анкете № 2218 вахмана Мисюры Николая Ивановича исполнена гражданином Мисюрой-Мисюренко Николаем Ивановичем».
Лихо написано. А может, все это липа, догадки? У одного эксперта одно заключение, у другого может быть другое. Читал интересную книжицу о еврее Дрейфусе, дело было еще до Гитлера. Не какой-то эксперт Коновалов, а сам Берталион, главный авторитет в этом деле, признал, что Дрейфус писал и подписывал шпионские документы. Прошли годы, и другие эксперты сказали, что все это липа. Нет-нет, гражданин начальник, книжки не только стояли у меня на полках, кое-что и читал. У вас как в любом магазине: с виду все прочно, красиво, а копнешь — самая обыкновенная муть.
Возвращает Мисюра акт экспертизы, хвалит:
— Здорово написано, хорошо человек потрудился, не зря получает зарплату.
— Так ваша подпись на вахманской анкете?
— Не моя!
— А экспертиза?
— Экспертиза! — Мисюра многозначительно пожимает плечами. — Могли ошибиться. Старался эксперт, искал детальки, так такие детали, возможно, имеются и в вашей подписи, гражданин полковник. Думаю, что всегда можно найти подходящие точки и черточки.
— Итак, подпись отрицаете, экспертизе не верите. И фотография на анкете не ваша?