— Не верю вашему опознанию — и дело с концом, — замыкается Мисюра в безысходности, хотя понимает: ведет себя глупо, незачем укладываться в гроб раньше времени.
Не такой реакции ждал Харитоненко, нельзя во время решающей атаки терять контакт с обвиняемым. Душевный надлом Мисюры должен закончиться капитуляцией по всему фронту, а не бегством от истины, добытой с таким невероятным трудом.
— Верить или не верить — ваше право, нечего из-за этого нервничать, — вразумляет Мисюру. — Давайте разберемся спокойно. Когда вы с Айзенбергом посетили Карманова, познакомились с его супругой, то даже обмывали знакомство и первую сделку. Если не ошибаюсь, тогда пили французский коньяк. Кстати, супруга Карманова Маргарита Васильевна тоже вас опознала по фотографии и дала показания. Может, будете более снисходительны к представительнице прекрасного пола?
— Что же показал гражданин Карманов? — деланное безразличие не может скрыть крайнего напряжения.
— Карманов, осужденный за валютные операции в крупных размерах, свидетельствует о покупке вами трех уникальных бриллиантов: «Принц Наварский», «Голубая Мария» и «Око царя Соломона». Эти экземпляры представляют музейную ценность. Не поэтому ли вы теперь пожелали подарить их Возняку? Советую pre же познакомиться с показаниями Андрея Петровича Карманова.
Дрожащими руками взял Мисюра протокол допроса, читает. Все ясно: не отвертеться ему от Карманова. Наверняка в деле имеются данные, откуда эти бриллианты. Теперь другой жизненно важный вопрос: как вышли на Карманова, почему допросили о нем, Мисюре? Были бы доказательства, погорел бы, когда вели дело фирмы. А без фирмы не могла стать известна его сделка с Кармановым. Как же теперь стала известна? Считал себя умным и ловким, верил, что никто не сумеет под него подкопаться. Теперь КГБ представляется всевидящим и всезнающим, от него невозможно укрыться. Надо кончать с неопределенностью, это хуже смерти. Будь что будет, должен узнать, как появился Карманов.
— Гражданин следователь, я буду давать показания, но разрешите задать один вопрос. Знаю, не положено задавать вопросы, но этот для дела не имеет значения.
— Что же вызывает любопытство в показаниях неизвестного? — интересуется Харитоненко.
Мисюра, не реагируя на иронию, выясняет просительным тоном:
— Почему через столько лет стали допрашивать обо мне осужденного Карманова?
— Этот вопрос имеет прямое отношение к делу. Вы, Николай Иванович, как всегда, смотрите в самую точку, — похвалил Харитоненко. — Однако в пределах возможного готов удовлетворить вашу любознательность. Обнаруженные у вас три уникальных бриллианта числились в коллекции Карманова, но когда на него велось следствие, покупатель не был установлен, и по этой причине на них объявили всесоюзный розыск. Проверили по этому розыску ваши бриллианты, и ларчик, как видите, раскрылся. Теперь удовлетворите мое любопытство. С какого времени вы знакомы с Сигизмундом Абрамовичем Айзенбергом, какие деловые интересы вас связывали?
Все же пришел Айзенберг из могилы, наступил черный день!.. Спокойно, не надо паниковать. Раз Айзенберг не выдал на следствии, его прах навечно сохранит тайну. Но почему Харитоненко спрашивает об Айзенберге? Ясно: когда велось следствие, установили связь Айзенберга с Кармановым. Вроде бы отсюда потянулась нить. Теперь стала известна его, Мисюры, связь с Кармановым, вот и пытаются связать эти нити. Вряд ли сумеют: нет Айзенберга, ничего не получится из этой затеи… А вдруг у Харитоненко что-то есть — бежит, как борзая, по следу. Что же может быть? Левые товары возил не один Айзенберг, были еще экспедитор, шофер. Они ведь живы. Правда, он, Мисюра, никаких дел с шофером не имел, экспедитор осужден, в суде не давал на него показаний. Нет в живых и коммерческих деятелей, Машку же могут хоть на части резать — ничего не добьются. Так что, гражданин следователь, к фирме меня не пришьете.
— Хотите знать, что меня связывало с Сигизмундом Абрамовичем? — взял себя в руки Мисюра. — Был один интерес, не очень похвальный с точки зрения морали, однако как мужчина мужчине скажу. Проживает в нашем городе Алевтина Николаевна Березовская — девица необыкновенной красоты и ума. Так вот, свой ум Алевтина Николаевна употребляет на то, чтобы с наибольшим доходом использовать свою красоту. У нее познакомился с Сигизмундом Абрамовичем, стали, как говорится, родственниками. Составили расписание, организовывали семейные ужины. Как-то съездили вместе в Москву, Сигизмунд Абрамович познакомил с Андреем Петровичем Кармановым. Ну, а дальше Карманов правильно показал. В эти бриллианты я вложил все свое состояние.