Уехала Анастасия с детьми в Горький. Наталья долго попрекала Георгия, но у него один ответ: «Кому какая судьба, так надо и жить!»
Верит в судьбу. Кому была судьба воевать в Красной Армии, тот воевал; кому была судьба мучиться в плену, тот мучился. Кто не сдох в плену, пошел в вахманы — тоже судьба. От судьбы не уйдешь. Убежден: сам человек ничего не решает, нет его воли ни в добрых, ни в подлых делах. Кому какая выпадает жизнь, так и живет. Ему, Панкратову, не повезло, на войне досталась плохая судьба. Сейчас пришла неплохая, не надо ее дразнить: рассердится — будет беда. И вроде не дразнил, а судьба рассердилась: в декабре 1946 года арестовали. Почему? На следствии изобличали вахманскими документами из захваченного во Львове архива гестапо. Это — тоже судьба! Не стал спорить, сразу признал, что был вахманом. На каждом допросе твердил: «Никому ничего плохого не делал, только стоял в охране».
Поверили показаниям Панкратова. Тогда еще не знали правды о вахманах, трудно было представить, что они вместе с нацистами участвовали в массовых убийствах сограждан. За вахманскую службу в Яновском лагере приговорили к десяти годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии. Учли, что не причастен к убийствам, что честно трудился до и после войны.
Отсидел Панкратов восемь лет с небольшим, и весной пятьдесят четвертого освободили его по амнистии. В лагерной характеристике написали: «Работал добросовестно, перевыполнял норму, не допускал нарушений лагерного режима».
Добрался в родную деревню — спешит повидаться с женой, даже в родительский дом не повернул. По его подсчетам сыну Андрею уже исполнилось девять лет. Зашел в избу — на руках у Натальи двухгодовалый ребенок.
Так и застыл на пороге; забыв поздороваться, спрашивает:
— Кто такой?
— Мой сын! — зарыдала Наталья.
— Как это так? — растерялся Панкратов.
— Восемь лет тебя не было, — опустила голову жена. — Потеряла надежду: люди говорили, что никогда не вернешься. А я ни жена, ни вдова, вот и получилось. Что хочешь, то делай.
Забыл Панкратов о вечных ссылках на судьбу, злобно заорал:
— Я страдал, мучился, а ты спала с мужиками!
Больше ничего не сказал. Уселся на лавку, поставил рядом с собой чемодан и думает: «Брошу шлюху, уеду в Горький к сестре, найду другую бабу».
Наталья усадила ребенка на кроватку, стоит и молчит, теребит передник. Присматривается Панкратов к избе: уютно и чисто, пышная постель застелена белым покрывалом, вздымается горка подушек. У другой стены — буфет, в углу — ножная швейная машина, которой раньше не было.
Вбежал со двора розовощекий Андрей, прильнул к матери, разглядывает незнакомого дядю.
— Отец приехал! — несмело промолвила Наталья.
Панкратов пригляделся к сыну: большой и красивый. Стало тепло на сердце, никогда такого не чувствовал.
— Что ж, давайте ужинать.
Обрадовалась Наталья, робко улыбнулась, быстро собирает на стол.
Панкратов расспрашивает сына, как закончил второй класс, посмотрел тетради, похвалил, погладил по голове.
После ужина Наталья уложила детей. Ваня сразу заснул, Андрей ворочается, поглядывает на отца, боится, как бы опять не исчез. Наконец сон и его одолел.
Рассказала Наталья о смерти матери, о работе в колхозе, о родных и знакомых. Георгий скучно и немногословно сообщил о лагерной жизни, спросил:
— От кого прижила Ивана?
— Поехала на заработки, там и случилось.
У Панкратова легче на сердце: все же нет в селе человека, с которым спала жена.
Разобрала Наталья постель:
— Поздно, пора спать…
Жизнь вошла в старую колею. Стал Панкратов трактористом межколхозстроя, вышел в ударники. Заработки хорошие, не надо ни о чем думать, дают наряд — вкалывай, тебе хорошо и начальству приятно.
В селе построили новый клуб, показывают интересные кинофильмы. Очень понравился людям фильм «Чистое небо», долго не расходились, обсуждали судьбу героев. Вспомнили, что Панкратов, как и главный герой фильма, попал в плен, мучился в фашистском лагере, затем отбывал наказание в исправительно-трудовой колонии. Не знают люди, за что судили Панкратова, в селе ходят слухи: за плен. Обступили Панкратова, расспрашивают, как страдал в фашистском плену, как мучился в концлагере, за что попал под советский суд. А Панкратову вспоминается, как с другими вахманами охранял таких же страдальцев, какие показаны в фильме, как по приказам эсэсовцев гнал на расстрел, как собаки загрызали людей насмерть. Неохота отвечать на расспросы, говорит односложно:
— Ну, был в плену, много там было народа… Убежать из плена легко только в кино, а там с голоду подыхали, да… Партизаны? Говорят, были, только я не видел, да…